со своего темного угла, как хищник, выслеживающий свою жертву.
– Может, тебя это не сильно утешит, но он так со всеми.
– Ты прав. Не утешает.
Он стряхивает грязь с колен.
– Однажды, когда мы выслеживали моровов в лесах Алабамы, нам нужно было перейти через реку. И он заставил меня прыгнуть первым.
– И что?
– Я не умею плавать. Помню, тогда Лим меня еле откачал.
– Боже… Зачем он это сделал?
– Потому что я ему не нравлюсь или чтобы продемонстрировать власть, или он просто любит мучить людей.
– Зачем ты мне это рассказал?
– Не знаю, – его пальцы пробегают по беспорядочным волосам, – подумал, ты должна знать, с кем имеешь дело. Постарайся не выводить его из себя, ладно? И вообще, держись подальше. Не хочу, чтобы с тобой что-нибудь случилось.
Его забота – бальзам для моего исцарапанного самолюбия. Но почему-то мне кажется, что он говорит это не просто так.
– Ты что-то знаешь?
– С чего ты…
– Лгун из тебя никудышный. Давай, рассказывай.
– Не думаю, что могу делиться подобным.
– Я должна знать, с кем имею дело. Разве нет?
Он почесывает затылок, тянет время, как резину, но все же уступает.
– Ладно, только я тебе ничего не говорил.
Киваю и жду продолжения.
– Знаешь, о Верховном Жреце много грязных сплетен ходит. Всем известно, что он ничем не побрезгует ради достижения цели.
– Не тяни.
– Словом, в поместье уже давно закрался слух о том, как именно он заполучил этот пост. Давным-давно, еще до возведения стены, он… убил свою семью. Конечно, его не поэтому назначили, но говорят, это сильно повлияло на решение Старейшины, который искал жесткого и непоколебимого помощника, готового на все ради общины. Именно он назначил его в Верховный Совет.
– Что за чушь. Как на такое можно пойти?
– Не знаю. Времена тогда были жестокие. Сиринити жили на улице, как беглецы. Тем, кто стремился пробиться в Верхориат, приходилось выжимать из себя все соки.
Едва могу закрыть рот от удивления. Такого я точно не ожидала.
– Каким зверем нужно быть, чтобы убить свою семью?
– Не всю, – смущенно опускает он глаза, – только родителей и брата.
– И ты в это веришь?
– Раньше не верил, – он присаживается на рюкзак, – но глядя на Верховного Жреца, это не кажется абсурдом. Думаю, он на все способен.
– Кто еще об этом знает?
– Все. Но молчат, потому как знают, что с ними в противном случае будет.
Не верю ушам. В последнее время они часто меня подводят, но это выходит за всякие рамки.
– А что говорит Мирилин?
– Ничего, – выдыхает напряжение он, – Она делает вид, что у нее нет брата. Притом сколько я ее помню.
– Это странно.
– Может, но это лишь доказывает правдивость слухов. Какая сестра будет поддерживать брата, погубившего их родных?
Потираю лоб, словно хочу стереть с него стресс. Не верится. Блэквуд,