Папская область. Александр Николаевич Абакумов

с другими женщинами проводила часы в долгих молитвах. Молоденький отец Паоло, встречая Пьетро на улице, ласково ему улыбался, а Бернардоне в ответ, соблюдая приличия, снимал свою шляпу, кланялся и проходил мимо. Никаких вестей от Джованни они не имели, хотя некоторые семьи, проводившие своих сыновей на эту войну, иногда получали короткие послания. И не было в этих посланиях ничего  утешительного. Так прошло долгое, знойное лето, а на самом пороге осени произошло в Ассизи странное, даже по тем неспокойным временам, событие. Поздним вечером, когда вечерняя прохлада уже лилась в открытые узкие окна, на темной и опустевшей улице Синих Птах чьи-то любопытные женские глаза заметили двух, бредущих куда-то, оборванцев. Жителей города и в мирное время трудно было удивить нищетой, много этих несчастных обреталось вокруг, надеясь на милостыню или промышляя мелкими кражами. Сейчас же, когда совсем недалеко звенели мечи, десятки их ежедневно проникали в город. Эти двое именно так и выглядели. То, что было на них надето нельзя было назвать одеждой – сплошная рвань, обуви не было вовсе. Один был небольшого роста, выглядел совсем ослабевшим и, видимо, был здесь впервые. Щуря воспалённые глаза, он часто оглядывался, словно хотел запомнить дорогу назад. Ноги его были совсем разбиты и он с трудом поспевал за своим спутником. Тот же, рослый бородач, двигался более уверенно, хотя и небыстро. Ничего удивительного, казалось бы, не было в этой странной паре. Но, спрятавшейся за ставнями окна и наблюдавшей за ними неизвестной синьоре, удивиться всё-таки пришлось, ибо случилось нечто невообразимое. Остановившись под серого камня стеной уважаемого в городе дома Бернардоне, они постучали в чёрную от времени, дубовую дверь. Далее произошло и вовсе чудо – после недолгих переговоров вход приоткрылся и они вошли. Было слышно как загремели замки, ночь как-то сразу вступила в свои права и до самого утра ничего более не происходило на улице Синих Птах. Город быстро засыпал, лишь иногда можно было услышать женский смех, но вскоре смолк и он. Было очень тихо. Замечали ли вы, что тишина в городе никогда не бывает полной? Вот и сейчас, когда отлетели прочь дневные суетные мысли, стоит только прислушаться и можно различить тяжёлые вздохи матерей, вспоминающих своих далёких сыновей, и жён, ожидающих своих мужей в холодных, одиноких постелях. Седовласым отцам, мучимым бессонницей, чудились удары колокола, и вопрошалось ими, не погребальный ли это звон, и утешали они себя, что это кровь стучит в ушах. А может не кровь? Похоже, это и вправду настоящий стук в двери…  – Джованна! Проснись же, Джованна! Кто-то там есть…на улице!