этого и ждал – он быстро спустился вниз по невидимой лесенке и заполз в щель подоконника.
Ваня с благодарностью посмотрел на бабушку и сказал:
– Ты не обижайся на меня, у него тоже есть сыночек…
Бабушка погладила Ваню по голове и принялась клеить раму.
* * *
Сегодня необычный день, потому что сегодня к Ване приезжает папа. Он хотя и не помнил его, но глядя на веселую маму, радовался вместе с ней. Бабушка на кухне пекла пироги, мама крутилась у зеркала, а Ваня подошел к окну. На подоконнике в небольшой вазочке стояли три веточки березы с набухшими почками. Как-то гуляя во дворе, мама рассказала Ване, как из почек появляются листочки, а если поставить веточку в воду, могут появиться и корешки. Ване это очень понравилось, и он попросил маму срезать веточки березы. Это дерево ему очень нравилось, и он уже представлял, как у него на окне вырастит большая белая береза. Каждый день Ваня ждал, когда появятся листочки, но они почему-то не спешили и Ваня, вздыхая, трогал их своим пальцем. А сегодня он увидел, как молодая зелень выступила на ветке. Ваня улыбнулся и побежал к маме, чтобы поделиться с ней своей радостью. В комнате он увидел ее в объятиях дяди. Ваня догадался, что это был папа, но все равно насупил губы.
Родители заметили его, и папа подошел к Ване.
Он протянул Ване свою ладонь и сказал:
– Ну, здравствуй, сын!
Ваня опустил глаза и тихо ответил:
– Я не сын.
– А кто? – Удивился папа.
– Я сыночек, – ответил Ваня и положил руку в ладонь отца.
Без единого выстрела
(миниатюра)
Мы сидели за праздничным столом, за которым уже давно отсутствовали непосредственные виновники этого большого торжества.
Восемь лет назад умер мой дед Николай по материнской линии – летчик-истребитель, прошедший всю войну. Не стало и деда моей жены Ивана – сапера и полного кавалера ордена славы. Остался с нами только отец моего отца – рядовой Павел Иванович.
Скромный и тихий человек по натуре, он всегда почему-то оставался в тени славы Великой победы. Он не надевал медали, которыми его награждали после войны, не посещал праздничные собрания фронтовиков и отказывался от полагающихся ему льгот и привилегий.
– Почему? – Спрашивали его дети.
– Как так? – Удивлялись мы – его внуки.
А он только отмалчивался и махал покалеченной рукой.
– Какой я ветеран – фронтовик? – Часто говорил он.
– А медали? – Возражали мы.
– Так это же юбилейные…
– Обидно рассуждаешь, дед, – упрекал его я.
– А ранение? А дорога домой? – Поддерживала меня сестра.
– Обидно другое, – объяснял он. – Что на фронт мы две недели добирались, а вышли из строя за пять минут. Много нас тогда полегло под бомбами немецкой авиации. Больше половины так и осталось лежать в болотах под Новгородом, не сделав не единого выстрела.
– А я без рук, но живой, – ухмыльнулся дед. – Это вон Николай – тот герой! Летчик, Берлин бомбил или