он адом стращает? Зашел бы ко мне в плавильный цех. Я бы показал ему ад на земле.
Алексей Федорович ничего не ответил, а только осенил себя крестным знамением. После службы они вместе вышли на улицу.
– Про плавильный цех вы хорошо сказали, – начал беседу Алексей Федорович.
– Правду сказал, – угрюмо сказал рабочий. – Ну что он, в самом деле, басит про искушения, когда мне каждый день надо голову ломать, как семью прокормить? Вот и получается, что в церковь идешь душу утешать, а тебе знай грозят карами небесными. Получается, что из Бога делают городового и добиваются, чтобы впереди всего был страх перед Богом.
Они поравнялись с чайной Нежданова, у входа в которую горела тусклая лампочка.
– Зайдем погреемся, – пригласил рабочий.
В тесной чайной было полно народа, от раздававшегося тут и там говора стоял сплошной гул. В центре возвышался громадных размеров самовар, обвешанный связками баранок. Между двумя большими столами метался половой, разносивший кружки с чаем. Они принялись искать свободное место за столом.
– Савельич, иди сюда, – позвали усатого рабочего.
Они послушно сели за стол и заказали себе чай с баранками, и как-то так получилось, что оказались в центре застольного разговора.
– Что припоздал, Савельич? – спросил кто-то.
– В церкви был, – ответил тот.
– Ну и что там? – послышался насмешливый голос.
– Все то же – «не надо грешить».
– Иначе в рай не попасть, – продолжал все тот же насмешливый голос, и большинство рассмеялись.
– Но ты же, Савельич, у нас святой и без церкви. Даже курить бросил. Тебе райская жизнь еще на земле положена.
– На райскую жизнь у него денег нет, – вставил Алексей Федорович, и его слова тоже вызвали смех у собравшихся.
Так, вроде бы легко и беспечно, вошли они в застольную беседу, но очень скоро разговор принял совсем другое направление. Отсмеявшись, сидевший напротив Алексея Федоровича худощавый мужчина со смуглым лицом посерьезнел и, обратившись к нему, сказал:
– Это известное дело, что рай начинается с денег и бедному на рай рассчитывать нечего.
– Ну а что же тогда нам?
– Что? – подхватил другой, и стало понятно Алексею Федоровичу, что в разговор вовлекаются все больше и больше людей. – Одиннадцать часов работай, получи свои копейки, живи как можешь и помалкивай, вот и все наши дела. А если невзначай забурчишь – вон, за ворота, на голодный отдых! У нас двоих рассчитали за то, что прилюдно мастера матюгнули. А у одного из них трое детей и жена в больнице – как он жить-то теперь будет? На что?
– Надо шапку пускать по кругу, – предложил Алексей Федорович. – Двое по полтиннику, а ему рубль в дом.
– А что? Он дело говорит, – поддержали его. – Я слышал, на Металлическом так несколько товарищей спасли.
И сразу загудел весь стол. Кто-то гневно сказал:
– В