поправил секретарь руководство. – Я устал слышать это прозвище из ваших уст.
– Не важно, Вин! – Харви встал вполоборота и махнул на бумагу-простыню. – Забери это и уладь. А заодно телеграфируй в Эмерсет, чтобы тетушка Клепфеди затянула пояса. Скоро я перестану принимать подобные чеки. Тоже мне, нашли благотворителя.
– Я понял, сэр.
Одетый с иголочки, собранный, худой, в костюме-тройке с белоснежной сорочкой, Винвиг воплощал в себе все те качества, которые так нравились знаменитому воротиле Харви, прославившегося на весь континент звериной хваткой и безупречным чутьём.
– Вы уже видели новостной выпуск? – секретарь достал из-под мышки свёрнутую рулоном утреннюю газету.
– Что там? – неостывший после тётушкиных счетов Эттенгоф-старший бросил раздражённо: – Давай короче. Кто-то из постояльцев учудил?
– Нет, – Вин хитро улыбнулся. – Во всяком случае, пока не учудил.
– Вот умеешь же ты нагнать интригу.
Харви развернулся на пятках, звонко бряцая набойками по деревянному лакированному полу без ковров, прошёл к помощнику, схватил газету и первым делом заглянул на первую полосу.
– Хо-хо, – известный воротила заметно повеселел, – так эта грязная история семейки Оберхоленов стала достоянием общественности? А я всё ждал, когда же выстрелит. И кто первый пойдёт под суд – он или она? Так. А кому выдать премию за старания?
Он сощурился, быстро пробегая глазами по строчкам газеты.
– Если журналисты ничего не напутали, то это опять Эби постаралась, – секретарь упростил работу Харви.
Но, несмотря на это, он продолжил читать бульварную прессу.
– Ах, Эби? Та самая? – Эттенгоф-старший многозначительно приподнял брови, когда оторвал взгляд от газеты. Недолгое время он невменяемо смотрел перед собой. Однако быстро собрался и махнул головой, прогоняя глупые фантазии.
– Да, Эбигайль Кросс из полиции нравов.
– Что ж, это её работа. Значит, обойдётся.
Скупо поджав губы, высокий, худоватый, однако на вид внушительный и плечистый, Харви Эттенгоф быстро сменил тему разговора. Эффективность – вот что волновало владельца сети отелей в первую очередь, во вторую – деньги, в третью – первое и второе вместе взятые. Личную жизнь Эттенгоф, как бывало в случаях крайней увлечённости, задвинул на задние ряды и давненько не доставал. Потому что эта самая личная жизнь, наоборот, изрядно доставала его, а не доставляла удовольствие, как должна была бы, согласно мнению общественности. По крайней мере, он искренне в это верил первое время, когда женился на местной красавице, матери Райена.
Но увы, они не сошлись характерами. И, как итог, трехлетнего сына Харви оставил себе, а жену отослал вместе с внушительными отступными с глаз долой, лишив опекунских прав. В оправдание ему сказать, сама Сибиэла не сильно горевала из-за разлуки с сыном, потому что выходила замуж не за личность, а за «денежный мешок», как она призналась мужу в одной из громких ссор, предваряющих неминуемый развод.
Что