заставило меня задуматься.
Что могло произойти, если Степан Лисицын, юный Дон Жуан, не весел, как обычно?
– Степан, не томите… – поторопила его я.
– Ах… – он медленно отложил шляпу и как бы в нерешительности поднял на меня свои выразительные серые глаза, – Софья, меньше всего на свете мне не хотелось бы вас огорчать…
– Да говорите уже… – меня начала бить нервная дрожь.
Степан потеребил края плаща и срывающимся голосом заговорил:
– Вчера вечером флагманский корабль вашего мужа попал в опалу к прусским кораблям.
У меня сжалось сердце, все остальное я слышала как будто издалека.
– Спиридов не смог отбить нападение. Их корабли потопили. Мы потеряли достаточно кораблей, но кровью отстояли Крондтштат. Смею заверить, что ваш муж погиб с честью за благое дело.
Я смотрела на Степана стеклянными глазами. В этот момент я почувствовала себя самой несчастной на Земле. Значит, мой муж мертв, а я жду от него ребенка. И вдруг, ребенок стал одновременно и подарком, и тяжелым бременем для меня.
Наверно, я должна была заплакать, но я этого не сделала. Лисицын в нерешительности придвинулся ко мне:
– Mon Dieu… На вас нет лица! Софи, вам плохо? Позвать врача?
– Нет, нет, – пробормотала я, – нет, нет…
– Императрица написала вам тут… – адъютант полез в карман плаща и вытянул аккуратный сверток бумаги, перевязанный черной лентой, – она соболезнует вам, дорогая. – Он протянул сверток мне. Мои пальцы машинально зажали его.
– Мне остаться с вами, Софья? – нерешительно спросил через некоторое время Степан.
– Нет, мне нужно побыть одной. – Пробормотала я, рассматривая скрученную в руках бумагу.
Лисицын галантно поцеловал мою руку и направился к выходу.
– Если вам нужна будет моя помощь, я сделаю все, что будет в моих силах. – С этими словами он надел шляпу и, поклонившись мне, бесшумно вышел из залы.
Я покрутила сверток в руках и швырнула его в сторону. Я была опустошена, бессильна и несчастна. Что будет теперь со мной? Теперь я вдова, ВДОВА! Подумать только! Значит, целый год я должна носить черное платье и фактически похоронить себя заживо. И этот ребенок. Он появится на свет без отца. Я упала на диван и уткнулась лицом в подушку. И вдруг, мне представился бедный Иван; как он сражался с вражескими кораблями, как погиб. Мой бедный Иван. Совсем недавно он был еще жив, улыбался, ласково, как всегда, смотрел на меня. Кукольно – красивый. Мне стало его жаль, совсем юного и по-детски наивного. Я начала плакать навзрыд. В таком состоянии я пролежала весь день.
Вечером пришел доктор Игнатий Власьевич Аркашин и пытался уговорить меня отвлечься от мрачных мыслей и подумать о ребенке, но я оставалась непреклонной.
Распорядившись, чтобы портные сшили для меня черное платье, я закрылась в своей комнате и пролежала на кровати всю ночь без сна. На следующий день все повторилось.