городская жизнь, но Григорию она явна помогла оправиться от потери жены, позволила обрести уверенность в себе, найти новые цели и зашагать к ним, уже не оглядываясь назад. Однако, как часто бывает, с переездом в город появились и новые соблазны – это, прежде всего, шумные компании после рабочего времени с обильной выпивкой, долгими разговорами и другими забавами. Жизнь в железнодорожном общежитии не только не мешала этому, но придавала явлению свою привлекательность.
Вскоре Гриша стал пользоваться заслуженным авторитетом товарищей, сметливый в работе и умелый баянист, он всегда оказывался желанным членом любой компании. К тому же у него открылся дар рассказчика-юмориста. Шутки и юмористические присказки сами рождались в его голове, удачным образом ложились в канву любого рассказа или разговора и поражали своей точностью и остротой. Собеседникам или слушателям оставалась только удивляться меткости и своевременности сказанного Григорием. С ним любили обмениваться мнениями, он становился выгодным музыкальным товарищем в вечерних посиделках с представителями женской половины человечества. Его старенький баян был его второй половиной, он не только играл на нем, он с ним беседовал, тот его внимательно выслушивал и старался передать настроение своего хозяина в бескрайнее море звуков. Слушатели не были людьми, искушенными в музыке, но те популярные песни, которые неслись с радиостанций, по их просьбе легко воспроизводились Григорием, ласкали слух и создавали нужное настроение. Под них можно было петь и плясать, отдыхать культурно и с огоньком, и все это было в пределах досягаемости, удобно и комфортно. Сам Григорий не спешил заводить себе новую подругу, во-первых, сохранялся страх перед «городским», во-вторых, мешало наличие малолетнего ребенка, Коли, и, хотя двоюродная сестра взяла на себя заботу о ребенке, но это, конечно, не могло продолжаться слишком долго, тем более, у нее были свои дети, о которых ей нужно было заботиться.
Так и проходили многочисленные дни нового горожанина, лишь когда поздним вечером он оставался один в комнате общежития, к Григорию подкрадывалась тоска по родному селу, его добротному дому, крестьянской размеренной жизни и односельчанам, в особенности, многочисленной родне, но страх попасть в число людей, у которых в городе ничего не получилось и они были вынуждены вернуться обратно в село, заставлял его решительно отказаться от мысли возвращения и продолжать карабкаться вверх. За короткое время он приобрел большое количество друзей на станции, его с удовольствием приглашали на свадьбы, где он охотно играл, веселя гостей и всегда хорошо подкармливался хозяевами. Одним словом, жил, не тужил, надеясь на свой успех.
Как-то, возвращаясь с работы, он был встречен комендантом общежития – женщиной преклонного возраста, сохранившей внешнюю привлекательность. Она стояла у входа и перебирала корреспонденцию, увидев Григория, она, обращаясь к нему, заговорила:
– Гриша,