не начинай, при Диме хотя бы, – попытался осечь её Саня.
– А почему бы не при Диме? Вы же с Димой нажрались. Уж не знаю кто кого спаивал, да это и неважно, – Тася опустила глаза, показывая, что ей и самой эта тема давно осточертела. – Ты сначала творишь всякую херню, Саша, а потом не хочешь принимать, что тебя осуждают.
– Да, Тась, особенно, когда осуждаешь ты! – резко ответил Саня.
– Да я слова не сказала, когда вы ночью в обнимку завалились.
– У тебя на лице всё было написано.
– А что мне теперь – перед вами, алкашами, расстилаться? Чайничек поставить, кроватку погреть? – Тася перешла на язвительный тон.
– Почему бы и нет? Знаешь, как трудно с человеком, который только и знает, что отталкивать! – вполне серьёзно произнёс Саня.
– Я никогда не указывала, как тебе жить, Саша.
– Да уж, просто молча наблюдала и всякую херню про меня думала.
– Ребят, может, я пойду? – осторожно начал я.
– Сиди! – Саня вытащил из-под стола бутылку «Наполеона» и нацедил мне полстакана. – Давай, поправляйся.
Тася обвела нас брезгливым взглядом и молча вышла из кухни.
– Какие мы тут все чувствительные, – бросил ей вслед Саня и, взяв из сушилки второй гранёный стакан, налил его себе до краев.
7. Качели
– Дииим, ты что творишь-то? – отчитывала меня Ленка. – Ты же не напивался никогда, а теперь что, с новым другом в запой начнёшь уходить?
Я сидел за импровизированным столом в нашей комнатушке и молча ел борщ, желудком ощущая, как горячая еда принимает на себя излишки алкоголя, помогая мне потихоньку трезветь.
– Дима, а почему домой только утром пришёл? Я волновалась – где ты там, где? Райончик у нас небезопасный, чтобы по ночам шляться. Ну, Дима! Скажи уже что-нибудь! – взвилась Ленка, раздраженная тем, что я никак не реагирую на её слова.
– О чём говорить? Ну, напился, уснул у Сани, – вяло отозвался я.
– Да зачем ты вообще к нему пошёл?! Он с бабой живёт! Он же с бабой живёт?
– Да.
– Караганда! Ты чего попёрся к нему? Семья у него! И у тебя семья.
– Семья? Мы, что ли? – протянул я.
Ленка вспыхнула, её глаза моментально увлажнились:
– Гад, гад… Не нужен ты мне, не нужен!
Она заколотила своими тонкими руками по моей спине. Я отвернулся, принимая эту встряску, как нечто само собой разумеющееся.
– Лен, хватит, – я повернулся к ней, сгрёб в охапку и принялся успокаивать. Одной рукой я крепко её обнял, а другой стал гладить по голове. Ленка замолчала, но из её глаз одна за одной катились крупные слезинки.
– Гад… – всхлипнула она уже тихо. Потом уткнулась в моё плечо и беззвучно, сотрясаясь всем телом, зарыдала. Я приподнял её, переместил на кровать, стоящую в полуметре от стола, за которым мы сидели, и принялся раздевать. Она, не прекращая плакать, поцеловала меня в губы. Её поцелуй был солёным от слёз. Ленка судорожно вцепилась