что, взбунтовавшись, не выдерживаю и, пробираясь через буераки, убегаю в ближайшую деревню, чтобы выпросить у родни хоть немножко еды. Сначала я ни за что не хочу возвращаться, но потом все-таки передумываю и плетусь обратно с повинною головой. Но дедушка никогда не бранит за такие мои малодушные побеги, не слышу от него ни единого, даже самого крошечного упрека.
Во время молитвы, дневной ли, ночной ли, крестный неукоснительно запирает толстую дверь на несколько засовов – во избежание какого-нибудь вторжения или помехи.
Однажды мы действительно слышим очень странный, настырный стук в дверь, а молитва очень ранняя – перед самым рассветом.
– Открыть, дедушка? – спрашиваю.
– Нет.
Страшный стук раздается трижды.
– Может, открыть?
– Нет. Нет…
Восходит солнце, мы помолились. Тогда дедушка велит:
– Теперь пойди посмотри, что там…
Выглядываю за дверь и вижу полянку перед крылечком, которая сплошь в утренней росе и сияет на солнышке, словно стекло. И на ней – ни малейшего следа. Ни человечьего, ни иного.
– Кажется, никто не приходил, дедушка, – говорю я, возвращаясь в избу.
– Приходили, сынок, – говорит он. – Конечно, приходили.
А еще дедушка неутомимый чтец. Книгу Псалмов прочитывает от корки до корки всего за два дня, такое у него другое правило. А после пяти десятков акафистов непременно кладет земные поклоны. Он учит меня быть твердым в молитве и объясняет святых отцов и Писание, которое может читать по памяти, да еще с любого места. Очень удивительно. После дедушкиного чтения всё, что я читал до этого, кажется потускневшим и никчемным, даже тот удивительный, огромный мир, переливавшийся всеми цветами радуги, словно волшебный калейдоскоп, который открывался мне между строчек книг, когда я просиживал часами в библиотеке. Кроме того, в отличие от библиотечных книг, дедушкино чтение не заставляет в душе грусти по чему-то далекому, несбыточному, не превращает обычную жизнь в тоскливые будни… Когда я пытаюсь объяснить это дедушке, его добрые и лучистые, голубые глаза вспыхивают еще ярче.
– Что ж тут удивительного, – с улыбкой говорит он, – того, кто видел свет истинной небесной веры, больше не заманят радужные земные калейдоскопы!.. К сожалению, – прибавляет он со вздохом, – этого не объяснишь тем, кто не видел. Так и будут до скончания своего века гоняться за миражами, радугами и тенями, не в силах утолить духовную жажду бесчисленными впечатлениями. И не поможет им ни богатство, ни жизненный опыт, ни прочие знания. Ох, незавидна их горькая участь…
– А ты, дедушка?
– Слава Богу, мне еще маленькому запала в душу искорку Божьей веры и благодати!..
Еще удивительнее. Вдруг ни с того, ни с сего начинает очень серьезно рассказывать-предсказывать всю мою жизнь и судьбу, какая она у меня будет в будущем.
Сижу, как оглушенный, но, правду сказать, ничего не понимаю