и лез обниматься ко всем своим однополчанам. Переговорив с её отцом, и получив благословение, мы обозначили день свадьбы. Я обещал Герхарду – так звали её отца, беречь Анну от русских холодов и относиться к ней, как относятся садовники к самым нежным цветам в своих оранжереях.
На следующее утро, поинтересовавшись у Герхарда, где можно приобрести самое красивое обручальное кольцо для его дочери, я отправил корнета Плахова и еще двоих с ним в неподалеку расположенный от нашего постоя город. Сам же занялся сопутствующими приготовлениями… Наутро третьего дня Плахов вернулся один в истрепанном обмундировании и пешим. Как выяснилось позже, помутневший рассудок от увиденной европейской жизни, которая на мой взгляд попросту есть мишура, толкнул сопровождавших его казаков на дезертирство. Как потом выяснится, не только их. Напав на обратном пути на Плахова и забрав его лошадь, они оставили его в бессознательном состоянии на обочине дороги, где его и подобрали ехавшие в наш городок немцы. Кольцо, тем не менее, он доставил, и оно действительно блистало необычной красотой своей. Плетёный золотой обруч украшает сверху невероятной красоты рубин, искусно вставленный в оправу, напоминающую распускающуюся розу…»
Графиня взглянула на указательный палец своей правой руки и невольно вздрогнула: рубин в распускающейся розе на плетеном золотом обруче сверкал в лучах заходящего солнца. Ей вспомнился день их помолвки с мужем, когда он преподнёс ей это кольцо один только единственный раз обронив, что есть это, дескать семейная реликвия, о происхождении которой он сам толком ничего не знает. Несмотря на то, что оно было слегка великовато ей, Анастасия Емельяновна очень любила это кольцо. Каждая из граней рубина, переливаясь на свету, казалась ей дверью в неведомые миры, спрятавшиеся внутри камня. Играя солнечными лучами, проникавшими сквозь грани, камень менял свой цвет от нежно-розового до пурпурно-фиолетового и графине иногда казалось, что из глубин тех миров льется некая божественная музыка. Камень завораживал. Завораживал так, что никаких историй о его происхождении и знать не хотелось, а тем более придумывать. Хотелось думать, что неизвестный мастер сделал его специально для нее и ни для кого боле.
Глава 3
Скорый поезд мчит нас на юг, к морю. Нет, вы не ослышались – не самолет в экзотические страны, а поезд, самый обычный российский поезд, к самому обычному Черному морю и это был, заметьте, наш с Лерой осознанный и добровольный выбор, хотя были и варианты, и возможности. Вот такие вот мы придурковатые молодожены. Едем, правда не в плацкарте, и даже не в купе, потому что «придурковатые» – это не придурки. Едем в СВ! С шиком! Как выяснилось, ни она, ни я ни разу в своей жизни в СВ не ездили, а тут такая возможность, блажь новобрачных, можно сказать – почему бы и не воспользоваться? И вот – перрон, прощальные поцелуи и горячие обнимашки с родными и близкими, улыбающаяся натужно проводница и – да