стало, кого пригласили.
– А, так меня пригласили помочь в театре, но по большей части я иду из-за своего друга. Так сказать, я моральная поддержка для него.
– Моральная поддержка? В каком плане?
– Там будет девушка, которая ему нравится, вот он и боится.
– А-а… Не разбираюсь в любовных делах.
– Я тоже далёк от этого.
Они замолкли. Конечно, вскоре их разговор продолжился, но затем вновь оборвался, – так продолжалось последующие два часа. Винину всегда было некомфортно сидеть с кем-то в тишине, но с Родионом всё было иначе: он понимал, что музыкант малообщителен, потому сидеть с ним в тишине ему было хорошо, как и тому нравилось находиться рядом, наверное, с единственным для него лучшим другом.
Закончив трапезу, они синхронно поднялись, взяли подносы и, отнеся посуду на помывку, вместе вышли из забегаловки. Пройдя немного по улице, Родион остановился перед мостом и посмотрел на Винина:
– Тебе в какую сторону?
– В ту, – писатель кивнул в правую сторону.
– Мне в другую.
– Тогда до встречи?
Музыкант почему-то замялся с ответом и вскоре расслабленно ответил:
– Да, до встречи.
Попрощавшись рукопожатием, Родион скрылся за переулком. Винин посмотрел ему вслед и тоже ушёл домой.
Даменсток, 4 апреля, 1044 год
Время 19:04
– Ты действительно уверен, что никого не раздражаешь?
– Боже, замолкни! Не раздражает он никого!
– Тебе-то откуда знать, что он точно никого не раздражает?
– Ты сам посуди: как он может кого-то раздражать?
– Тем, что слишком много говорит! К примеру…
– Да ты совсем бредишь! Тогда, если судить по твоей логике, все вокруг друг друга раздражают!
– Нет, это относится только к тебе, Модест! Ах, да, что-то ты слишком много о себе размышляешь! Какой же ты…
– Только посмей произнести это слово и я, клянусь, выброшу тебя в окно!
– …эгоист.
Шёл третий час неумолкаемых споров Луки и Скотоса. Первый вскочил со стула, схватил брата за лацканы пиджака и потянул его в сторону окна, однако «зверь» не сдвинулся с места, словно приклеился к полу, и загоготал. Винин, зевая от усталости, сидел на кухне, подперев щёку кулаком, и наблюдал за их борьбой. Давно остыло крепкое кофе. Настенные часы монотонно тикали под клокотание сердца.
Утомившись от разборок, Винин решил отвлечься. Накинув бежевый плащ, надев шляпу и переобувшись, он вышел из дома на прогулку. Братья, продолжая пререкаться, шли за ним, с каждым шагом повышали тон и заглушали окружающие шумы.
Винин, засунув руки в карманы, перешёл дорогу и направился куда глаза глядят, смотря вперёд, но ничего и никого не видя. Он пытался вслушаться в гул транспорта или в карканье ворон, но этого у него не получалось, ибо он невольно обращал внимание на мыслительные споры. Прохожие искоса поглядывали на него, промоутеры тыкали