свой народ, а не затеряться среди далеких дорог, обремененная неудачами и потерями. Она чувствовала, как след Ветерка то появляется, то снова теряется между опавшими листьями и звериными следами. Не знай она ее так хорошо, наверное, сбилась бы со следа. Ветерок шла как обычно, руководствуясь интуицией, куда глаза глядят. У ручья, где, возможно, сидела сестра, Сьерра остановилась. Она не чувствовала усталости, но чувствовала, как внутри начинает с новой силой разгораться бешенство.
Никогда еще до этого Ветерок не заходила так далеко. Никогда еще она не позволяла себе не вернуться к ночи. У поляны запах девчонки стал сильнее. Сьерра взглянула на свои ботинки: они были полны мокрой грязи. Ликантропка вздохнула, подняла глаза и вдруг увидела старое дерево, рядом с которым лежала какая-то фигура. С трудом сдерживая бешено колотящееся сердце, Сьерра приблизилась к ней. Ветерок была не похожа на себя. Она выглядела как тряпичная кукла. Окровавленные волосы прилипли к лицу, губы синие. Хуже всего были глаза. Красные, как кровь, они были направлены к небу и не выражали абсолютно ничего.
– Ветерок! – завыла Сьерра.
Мгновение она ждала, что сестра со смехом встанет, вытрет кровь и как обычно скажет какую-нибудь глупость про сестринскую любовь. Но та продолжала лежать, не шевелясь. Когда Сьерра подошла поближе, она поняла, что щеки сестры заледенели. Мышцы ликантропки напряглись, из сердца по всему телу разлилось что-то – то ли ярость, то ли боль. Хотелось бежать, рвать, кусать, драться, но с кем? Дрожащими руками Сьерра убрала прекрасные рыжие волосы с лица сестры и рыдая, позвала ее по имени. В какой-то момент ей даже захотелось позвать отца, как будто мертвые могли слышать. Сьерра наклонилась к лицу сестры и почувствовала едва заметное дыхание. Она дышала, она все еще дышала! Ликантропка хотела поднять сестру, но тут заметила, что шея девочки была как-то странно, неестественно скручена. Охваченная горем и отчаянием, она бросилась на землю и заплакала. Счастье, это продолжалось недолго. Через несколько минут Сьерра встала и резким движением вытерла слезы.
– Я найду подмогу, Ветерок. Идиотка! Даже не думай умирать! Ты не имеешь права сдаваться, глупая, глупая дуреха!
Холодный лунный свет сиял, отражаясь в каплях росы и тускло освещал листья деревьев. Для ночного леса это было такое распространенное явление, что Сьерре потребовалось некоторое время, чтобы понять, что это значит. Желудок девушки свело, по спине пробежала дрожь. Она посмотрела на пустое черное небо, похоже на гигантскую зияющую пасть. Свет падал не сверху… Девушка обернулась, и тело ее затрясло крупной дрожью, как при судороге. Перед ней стояла Селена. У нее был человеческий облик, темная кожа и длинные волосы, небрежными прядями рассыпанные по плечам. Но по свету, который излучали ее глаза, было ясно: это была она. Черты лица Селены были мягкими, женственными, но при этом оно выражало столько гнева и презрения, что, глядя на него, Сьерре хотелось провалиться сквозь землю, зарыться в грязи, съежиться,