хотелось как можно скорее наполнить жилое пространство движением и жизнью. Я не знала, как это поможет, но чувствовала, что должна сделать хоть что-то. Я понимала, что придется говорить о Жене. Что Свете надо выговориться и пережить эту травму.
– Как ты себя чувствуешь? – аккуратно спросила я.
И тут же поняла, что на этот вопрос не может быть адекватного ответа. Но разговор надо было как-то начать, а в голову ничего не приходило.
– Лучше всех. Я в счастье, – рыдая и смеясь, ответила Света. И тут же добавила: – Прости, пожалуйста, я не знаю, что еще ответить.
– Все хорошо. Когда ты узнала?
– Сегодня днем. Мне позвонили из Новосибирска, из полиции. Он оставил мой номер в предсмертной записке.
– Какой ужас. Когда вы в последний раз общались?
– Да буквально два дня назад. Он спрашивал, как я живу, интересовался моей работой. Я думала, что ему легче, а сейчас понимаю, что он готовился. Готовился оставить меня одну.
Света снова залилась слезами. Я увидела на подоконнике пепельницу с окурками и пустую пачку сигарет. Я достала свою пачку и предложила ей сигарету. Света встала с кровати, села за стол, взяла зажигалку и начала подкуривать. Я встала на подоконник и распахнула форточку. Закурив, Света продолжала:
– Как он мог?! Как он мог подумать, что я справлюсь без него? Как он мог?
– Света, – тихо сказала я, – не вини его. Ты очень сильная. Он был уверен, что ты справишься, и верил в тебя. И я верю в тебя. Все будет хорошо. Как бы ни было больно сейчас, все обязательно будет хорошо.
Я сама не верила в собственные слова и чувствовала себя очень глупо. Но решила просто продолжать разговор:
– Свет, у тебя есть какие-то родственники?
– Есть младший брат Ваня, но мы с ним почти не общаемся. Он очень хороший, но женился на ужасной бабе, Лене. Они живут в нищете в Иванове, у них двое детей. Младший ребенок от Вани, старший уже был у Лены. Она постоянно обзывает меня тварью и просит у меня деньги.
– Ого, вот это женщина. Почему бы не послать ее? – задав этот вопрос, я почувствовала себя будто в выпуске «Пусть говорят» с Андреем Малаховым.
Но Свету эта фраза, казалось, отвлекла от мрачных мыслей.
– А как? Это же мои племянники, – ответила она.
– А через Ваню никак? Зачем тебе с ней общаться?
– Ваня очень гордый и никогда не попросит у меня денег. А этой твари хоть бы хны. Она начинает рассказывать, как они голодают, присылает их рисунки, – нервно рассказывала Света, поморщившись. – Когда я говорю ей, что мне надоели манипуляции, она звонит и кричит, что я не знаю, что такое растить детей и что я даже собственную дочь не уберегла.
Проглотив последнюю фразу, Света снова заплакала:
– И она не понимает, как я еще не покончила с собой.
– Полный мрак. Ну, поговори с Ваней-то. Так же нельзя, – рассердилась я.
– Бесполезно. Пыталась. Слушай, она несчастная женщина, и мне ее очень жалко. Она же не просто так злая. Она действительно несчастна.
Я была восхищена. Даже в самой тяжелой ситуации