что это не ее волос, – пробурчал следователь, – как думаешь, Афанасий Гаврилович?
– После исследований станет ясно.
– Вот так всегда! У одного – после вскрытия, у другого – после исследования.
– Не ворчи, – сказал Незовибатько, упаковывая раздавленные стебли лилий.
– Думаешь, там что-то есть? – снова спросил следователь.
Незовибатько промолчал.
Махнув на него рукой, Наполеонов сказал:
– Вы тут заканчивайте, а я схожу в квартиру напротив, опрошу свидетельницу Соболеву под протокол.
Едва рука следователя коснулась звонка квартиры напротив, как дверь сразу открылась.
– Сижу вся как на иголках, – призналась соседка убитой, – думала, что вы уж не придете.
– Шутите, Ирина Игнатовна, – усмехнулся следователь.
– Какие уж тут шутки, – вздохнула Соболева.
Заполнив шапку протокола, Наполеонов спросил:
– Вы хорошо знали Андриевскую?
– Не знаю, как вам и ответить, – проговорила женщина. – Елена Валентиновна жила в этой квартире лет пять уже. Но непостоянно.
– То есть?
– Она то появлялась, то исчезала. Да я ведь и не следила за ней.
– Но вы общались с Андриевской?
– Близко нет. Она была не слишком общительной. И это мягко говоря.
– Вы знали, что она замужем?
– Да, об этом она как-то обмолвилась и о сыне сказала. Но сюда ни муж, ни сын не приходили. По крайней мере, я их ни разу не видела.
– Она не говорила вам, зачем ей эта квартира?
– Говорила, что она здесь отдыхает, готовится к занятиям. Она работала в школе учителем физики. Еще сюда к ней приходили ученики.
– То есть она занималась репетиторством? – уточнил следователь.
– Скорее всего. Я ее об этом не расспрашивала.
– Какого возраста были ученики?
– Я не приглядывалась к ним. Но, скорее всего, старшеклассники и студенты.
– Их было много?
– Точно сказать не могу. Но последнее время к ней ходил парнишка лет шестнадцати-семнадцати. Светленький, голубоглазый.
– Вы и глаза рассмотрели? – спросил Наполеонов, пряча улыбку.
– Это не я рассмотрела.
– А кто же?
– Крысинский.
– Какой еще Крысинский?
– Емельян с пятого этажа. Он, конечно, пьяница, но, видать, запал на Елену. Видно, клеился к ней, она отшила. Вот он и орал, тебе, мол, твой хахаль голубоглазый милее.
– Ага. Вы не знаете, Андриевская ссорилась с этим Крысинским?
– Да, ругались они, я сама пару раз слышала, как он к ней ночью ломился. Сплю я плохо, – пояснила женщина, – а он так орал!
– А она что?
– Ругалась с ним из-за двери.
– А он?
– Емельян-то? Что с пьяницы возьмешь, грозился ее на чистую воду вывести. Один раз так орал, что я не выдержала, открыла дверь и сказала, что, если он не уймется, я участкового вызову.
– И что, унялся?
– В тот раз унялся.
– Но потом опять приставал?
– Приставал. Вы