Очень!
Этот обмен репликами так и остался для Молли не связан с теми новостями, которые в течение дня сообщила ей миссис Хэмли, а именно: ее сын Осборн получил приглашение погостить у своего друга в окрестностях Кембриджа, а затем, возможно, совершить вместе с ним путешествие на континент, и поэтому он не будет сопровождать брата, когда Роджер поедет домой.
Молли тут же выразила сочувствие:
– Боже мой! Как мне жаль!
Миссис Хэмли порадовалась, что муж ее при этом не присутствовал, – так искренне прозвучали слова Молли.
– Вы так долго ждали, когда он приедет домой. Я боюсь, для вас это большое разочарование.
Миссис Хэмли улыбнулась – с облегчением:
– Да, это разочарование, конечно, но мы должны думать о том, какое удовольствие эта поездка доставит Осборну. И при его поэтическом складе, какие восхитительные путевые письма он будет писать нам! Бедняжка, у него сегодня должен быть экзамен. Но мы оба – и его отец, и я – уверены, что он будет среди первых. Только как бы я хотела повидать его, моего дорогого мальчика! Но так, как есть, оно и к лучшему.
Молли была несколько озадачена этой речью, но вскоре выкинула ее из головы. Для нее тоже было разочарованием, что она не увидит красивого, талантливого молодого человека, кумира своей матери. Время от времени ее девичье воображение занимало то, каким он окажется, насколько прелестный мальчик с картинки в гостиной миссис Хэмли изменился за десять лет, прошедшие с тех пор, когда сделан был этот рисунок, будет ли он читать стихи, прочтет ли когда-нибудь свои собственные стихи. Однако среди нескончаемых повседневных женских занятий и забот она вскоре забыла о своем разочаровании, и оно вернулось к ней лишь на следующее утро, при первом пробуждении, как представление о чем-то туманном, оказавшемся не таким приятным, как она ожидала, но недостойным того, чтобы об этом сожалеть. Ее дни в Хэмли-Холле были заполнены мелкими обязанностями, которые приходились бы на долю дочери семейства, если бы таковая существовала. Она накрывала стол к завтраку для одного только сквайра и охотно относила бы завтрак наверх, для его жены, но то была ревниво оберегаемая привилегия самого сквайра. Она читала ему вслух все, что было набрано в газетах мелким шрифтом, включая городские известия и курсы фондовой и хлебной биржи. Она обходила с ним сады, по пути собирая свежие букеты цветов на случай, если миссис Хэмли сможет спуститься вниз, и составляла ей компанию, когда она ездила в закрытой карете на прогулку. Они вместе читали стихи и легкую литературу в гостиной миссис Хэмли наверху. Она вполне освоила криббидж и даже, постаравшись, могла обыграть сквайра. Помимо этого, были у нее и собственные, независимые занятия. Она пыталась по часу в день упражняться на старом фортепьяно в безлюдной гостиной, потому что обещала это мисс Эйр. Отыскав вскоре дорогу в библиотеку, снимала тяжелые засовы со ставней, если горничная забывала об этой своей обязанности, и, взобравшись