сам как считаешь? – Ясно.
Очертания фигуры моего мужа выглядели неясными и угрожающими. Зловещими. Злыми. Как будто он замышляет нечто нехорошее. Но почему?
– Я разбираю вещи, – выпалила я. – Гас, ты понимаешь, нам надо хоть что-то сделать… с ними… – Я уставилась на его лицо, скрытое в полумраке. Я почувствовала, что горе опять подкрадывается ко мне. – Нам нужно разобраться с одеждой и игрушками Лидии. Я знаю, что тебе не хочется, но нам необходимо что-то решать: брать нам ее вещи с собой или сделать с ними что-нибудь еще?
– Выкинуть?
– Может быть…
– Ага… Но я даже не знаю…
Молчание. И непрерывный шум дождя.
Мы застряли здесь – на темном чердаке кэмденского дома. Мы погрязли во всей этой рутине. Я хочу, чтобы наша жизнь продолжалась, но мне надо выяснить правду насчет коробки.
– Энгус?
– Слушай, мне пора. – Он повернулся и направился к люку. – Давай потом поговорим, я позвоню тебе по скайпу с Орнсея.
– Энгус!
– Я взял билеты на следующий рейс, но я могу опоздать, если не потороплюсь, иначе мне вообще придется целую ночь торчать в Инвернессе. – Он уже был внизу, и его голос звучал глухо.
Он уходил, как будто скрывался с места преступления – втихаря с виноватым видом.
– Стой!
Я чуть не упала со стремянки, спускаясь вслед за ним. Он уже спрыгнул с лестницы.
– Энгус, подожди!
Он обернулся, глядя на часы на запястье.
– Что?
– Слушай, – я не хотела задавать свой вопрос, но я была должна это сделать, – ты открыл коробку с игрушками Лидии?
Роковая пауза.
– Да, – произнес он.
– Энгус, но зачем? Ради всего святого, зачем?
– Потому что Кирсти надоело играть со своими игрушками.
Он пытался говорить ровным тоном, но у меня появилось ужасное чувство, что он лжет.
Мой муж обманывает меня.
Я растерялась. Но решила не отступать и кинуть ему ответную реплику.
– То есть ты, Энгус, залез на чердак и достал Кирсти игрушку Лидии? Я права?
Нас разделяли три ярда. Он застыл внизу на лестничной площадке и смотрел на меня, задрав голову и не мигая. Мы уже сняли картины со стен второго этажа, а там, где раньше стояла мебель – мой нелюбимый книжный шкаф и любимый комод Энгуса (наследство от бабушки), были большие светлые квадраты.
– Ну и что, Сара? Какие проблемы? Я что – вторгся на вражескую территорию? – мрачно начал оправдываться он.
Обычно он ведет себя подобным образом перед тем, как окончательно рассердиться. Я вспомнила, как он ударил своего бывшего начальника.
Отец Энгуса часто поколачивал свою жену.
Нет. Энгус – мой муж, и он никогда и пальцем меня не тронет. Но когда он заговорил, я поняла, что он действительно зол:
– Кирсти было плохо, она жаловалась, что очень скучает по Лидии. Тебя, Сара, дома не было – вы с Имоджин пили кофе… А я решил дать Кирсти что-нибудь из игрушек Лидии. Я решил, что тогда она немного успокоится. И ее тоска развеется. Вот и все. Неужто непонятно?
Его