Сирил Гине

О том, как мне удалось стереть контрольные… и о многом другом!


Скачать книгу

коричневым скотчем и подписаны фломастером: «Белье + CD» или «Полотенца + книги».

      Еще одна странность: со стены исчезли все фотографии. Еще вчера снимок, на котором Мисс Всезнайка задувает свечи на именинном торте, был на месте. Селфи – мы все вчетвером на море. Мамин портрет, где она совсем молодая, еще до моего рождения. Еще одно фото, где она в роддоме с младенцем на руках. Младенец – это я! Куда они делись, все эти фотографии? А, вот они, рядом, в коробке. Черным маркером папа написал: «Полотенца + носки + фотографии».

      Отец меня не замечает. Он слишком занят борьбой с чертежной настольной лампой. Он пытается запихнуть ее в коробку, а она упрямо выпрыгивает обратно. Пока он давит ей на голову, все хорошо, но как только отпускает, она вновь с пружинным звоном взбрыкивает – бзды-ыннь! Это было бы смешно, но мне к горлу подступает комок, а дыхание перехватывает. Я ощущаю смутную тоску, будто чья-то рука сжимает мне сердце. Тихо-тихо я выхожу из комнаты. На улице я что было сил мчусь в «Фиеста Маркет». У меня слишком много вопросов, и они обжигают мне губы.

      Продавец стоит на стремянке под самым потолком магазина. Он пытается закрепить вывеску с надписью: «Внимание! Распродажа! Успейте отхватить отменный ломоть смеха!» Сегодня он в красно-зеленых штанах. Одна штанина ярко-красная, другая – изумрудно-зеленая. Куртка у него тоже двухцветная: наполовину голубая, наполовину желтая. Безумный наряд дополняет крохотный красный котелок, украшенный огромной пластиковой ромашкой. Котелок сполз и едва держится на затылке.

      – Ластик! – с ходу выпаливаю я. – Он работает!

      – И тебе добрый день! – отвечает продавец. – Конечно работает. А ты что думал? Что мы здесь барахлом торгуем?

      – Я думал, вы пошутили. Это кошмар! Я… я…

      И тут я понимаю, что больше не могу выговорить ни слова. Слова застревают у меня в горле. Продавец приколов и розыгрышей бросает свое занятие и усаживается на верхнюю ступеньку стремянки. В своем пестром наряде и с прижатыми к подбородку коленями он похож на гигантского попугая на жердочке. За его спиной косо болтается вывеска, которую он так и не закрепил.

      – Успокойся, – говорит он. – Разберемся… Что ты стер?

      Собравшись с силами, я отвечаю:

      – Дунайского окуня. Он исчез.

      И добавляю:

      – Исчезли ВСЕ дунайские окуни!

      Продавец выпрямляется и соскальзывает с лестницы.

      – Да-да, слыхал эту историю по радио, – сокрушенно вздыхает он. – Какого черта! Как ты додумался до этого? Что они тебе сделали?

      – Долгая история. Хотел попробовать…

      – И сделал первое, что пришло в голову. Что ж, что сделано – то сделано. Не о чем говорить. Я тоже хорош. Поторопился. Надо было лучше рассказать, как им пользоваться.

      Он, кажется, подбирает слова.

      – Ластик воспринимает написанное буквально, – произносит он наконец. – Так он работает. Вот смотри. К примеру, ты захотел, чтобы исчезла игрушечная машинка. Если ты напишешь, а затем сотрешь слово «машина», исчезнут все машины,