Сапожки телесные до середины колена – всё, как надо. Сегодня клиенты дорогие, а и праздничное настроение уже подступает.
Время предновогоднее – самая торговля.
Пришла на работу. У входа стоит голограмма ёлки, на которой каждые полчаса меняются украшения: то шары, то щелкунчики с балеринами, то цветы, то фрукты, то ретро фигурки. Загляденье.
Сфоткалась у ёлки, чтобы Виноградову послать, но не сразу, пусть сначала позвонит. Должен, вопреки запретам. Раньше звонил. А потом сравнит меня с Игорьком своим.
Сажусь в кабинете проверять новую поставку – вечерние платья. Покупательницам можно не мерить. Всё показывается на их аватаре, но не все согласны, хотят мерить. Старые паттерны сознания. С ювелиркой проще, и выхлоп больше.
Смотрю на экран компа и вижу, как Виноградов едет в автобусе этом суперсовременном, а рядом сидит…, ну, не знаю, если этот «Игорь» секретарша какая, то вряд ли так сразу откровенно и при всех. Воображение разыгралось.
Четыре года назад…
Катерина, с которой я дружу с первого курса, пригласила меня и Никиту, тоже из нашего института, на маёвку в дом родителей её уже мужа Сашки Пустырёва. Они тогда только поженились. Народу назвали человек пятнадцать, не помню, может, и больше.
С Никитой у меня тогда дела шли к свадьбе. Сын известного экономиста, профессора в Плешке, работал уже в крупной корпорации, подавал надежды, старше меня на шесть лет. Не то, чтобы мы уже объявили родителям, что собираемся пожениться, но они о нас знали. Он мне нравился и не нравился. Властный очень был, хоть и отходчивый, но нервы мне трепал своими ревнивыми подозрениями, подколами и замечаниями – то я не в то оделась, то накрасилась не так, то причёска неприличная, то я опаздываю всё время. Меня это уже начинало подбешивать немного.
Внешне мы были подходящей, можно сказать, красивой парой, но дома же внешность стирается, люди остаются один на один, и главное, какой климат там устанавливается. Он постоянно меня учил и лез во все мелочи, чуть ли не в сумку. Я пожалела даже, что переехала в его квартиру. Педантизм не для меня. Я могу разбросать вещи, если мне надо что-то сделать, и мне некогда, но это не значит, что у меня грязный унитаз или плита с разлитым молоком стоит.
Я ещё студенткой была, а сессия – всегда нервы, бессонные ночи и так далее. У нас тогда раньше обычного начались зачёты в институте, а он как будто сам забыл, что к зачётам надо готовиться, и гонял меня с разными претензиями.
Я не очень хотела ехать, но Никита и слышать не хотел. Надула губы и с испорченным настроением приехала к Катерине. А там праздник, веселье, новые лица, море разливанное. Пили, ели, болтали, к вечеру стало прохладно, и из беседки с барбекю перешли в дом. В гостиной стоял огромный белый рояль. Ну, белый рояль же вещь знаковая, хоть и не в кустах стоял, как говорится, но дело своё сделал в итоге.
Садится за него один высокий паренек, на которого я сразу глаз положила, как мы приехали. Не хотела вовсе, само смотрелось. Потому что он на меня пялился, тоже сразу. И начинает этот парень на этом рояле играть. Блин, как же красиво он