краю болота.
– Там учитель, – сказала Юмико. – Вместе с ним Исидора и остальные.
– Как он? – спросил я, боясь услышать самый страшный ответ.
– Сейчас увидишь.
Я быстро обогнул детей и первым поспешил в шалаш. Услышав шаги, оттуда выскочила Исидора.
– Слава Бартлу, – выдохнула она и бросилась мне на шею. – Кирилл… о боги.. ты жив… учитель постоянно про тебя спрашивает, а мы не знаем, что ему сказать…
Она уткнулась мне в грудь, еле сдерживая слёзы.
– Скажи, что-нибудь хорошее, Кирилл… хоть что-нибудь.
Я крепко обнял её и прошептал:
– Платон жив. В бою его прикрыли Лёва Зверев и Егор-Глыба, а Мидори вытащила с того света.
– А Лёва?
– И Лёва выжил, но совсем плох. А вот Егор-Глыба… погиб.
Она всё-таки расплакалась, тихо, почти беззвучно.
Из шалаша вышла госпожа Хегевара с маленькой Кейко на руках, потом выбежали ещё двое детей постарше. Мичи кинулся обнимать свою семью и тоже тихо заплакал, как Исидора.
А потом появились Грич и Кика Гамзо.
Голова Грича была перебинтована лоскутами от одежды, из-под перевязки торчали грязные синие волосы, казавшиеся почти чёрными. Его сестра тоже пострадала. Кика почти не двигала правой рукой, перевязанной от ладони до самого плеча.
– Мальчики, вы живы! – Кика не сдержалась и вскрикнула, за что Грич тут же толкнул её в бок.
– Как вы нас нашли, парни? – спросил он тихо, хотя явно хотел спросить совсем о другом: о том, кто ещё выжил в Тафаларе, кроме нас двоих, и что вообще происходит.
– Это Демон вас нашёл, – ответил я.
Вокруг волка уже суетились дети Хегевара.
Юмико целовала Демона в нос и тискала за шею, мелкие дёргали его за шерсть и пытались на него залезть, Шаман чесал его под подбородком, а сам волк в это время закатывал жёлтые глаза.
– Лучше бы пожрать принесли! Может, ты всё же скажешь им, что они выглядят как еда… пахнут, как еда… и на вкус… ну ты понял. А то вдруг они не в курсе?
Неожиданно из зарослей вывалилась лама Тучка, измазанная зелёным соком листвы, чтобы не привлекать внимания своей белой шерстью.
Она замерла, увидев Демона, и что-то тихо профырчала себе под нос.
Наверняка, матюгнулась.
– О, пушистенькая, – оскалился Демон. – Теперь можно и перекусить.
Но неожиданно Тучка подскочила к нему и уткнулась носом в его бок, тихо проверещала ещё что-то, а потом улеглась рядом на траву.
Демон ошарашенно покосился на меня.
– Она сказала: «С тобой надёжней, шерстяной засранец»… И как теперь её жрать?
Через секунду из шалаша показались родители Мидори: Николай Кудинов и Наоки Арадо. Бледные, уставшие, израненные. Было видно, что они места себе не находят из-за дочери. Женщина опиралась на руку мужа, от слабости у неё подгибались ноги.
Я даже не стал ждать их вопроса, а сразу же поклонился им и сообщил:
– Госпожа Арадо, господин Кудинов, с Мидори всё в порядке. Она жива и даже не ранена. Она храбро сражалась в Тафаларе и многим спасла жизнь в госпитале.
Мать