калибра 9 миллиметров.
Не то чтобы эта находка изумила меня – скорее немного озадачила. Конечно, сам по себе пистолет ничего не доказывал, но наводил на мысли, что Рафаэль боялся за свою жизнь и, чтобы защититься, завел себе это автоматическое приспособление. Конечно, даже если он знал о какой-то угрозе, вряд ли мог себе представить, что до него доберутся так далеко от населенных мест, на лоне природы.
Несколько мгновений я колебался, какое решение принять: показать оружие Камилле или сразу отнести его в полицию? Ни один из этих вариантов не показался мне сейчас достаточно разумным. Поэтому я спрятал свою находку в карман куртки и старательно уложил плитку на место.
Под конец нашего обыска я вышел подышать свежим воздухом на площадь, где находилась лавочка Рафаэля. Это одно из самых приятных мест Котре, с магазинчиками и кафе, выстроившимися вереницей под защитой конструкции из зеленого металла. С той и другой стороны две большие ротонды придают этого месту величественный облик «бель эпок»[4].
Немного разочаровавшись результатами поисков, я хотел расспросить Фредерика, компаньона моего брата и человека, которого тот называл своим лучшим другом. Обстановка магазина всегда казалась мне уютной и успокаивающей: все эти кучи па́рок, лыжного инвентаря и походных ботинок. Можно подумать, что ты в пещере Али-Бабы. Все здесь сводилось к одной и той же страсти – к горам.
– Привет, Винсент, – угасшим голосом сказал мне Фредерик, заканчивая расставлять на витрине несколько пар ботинок.
– Привет.
Фредерик выглядел расстроенным. Очевидно, последние сутки были очень тяжелыми и для него тоже. Не знаю ничего хуже, чем притворная печаль, продиктованная условностями. Но его горе казалось искренним.
– Я еще толком и не осознал, что произошло, – произнес он.
– Знаю.
– Ты как, держишься?
В ответ я лишь пожал плечами, не зная, что и сказать.
– А Камилла, как она? – снова заговорил Фредерик.
– Думаю, она совершенно сбита с толку. Последние дни были для нее очень трудными.
– Конечно.
Больше всего на свете мне хотелось покончить с этими банальностями и перейти к настоящей причине своего посещения.
– Хочу задать тебе два-три вопроса о Рафаэле.
– Хочешь попытаться понять, так ведь?
– Полагаю, не я один. Насколько я понимаю, жандармы тебя уже допросили?
– Естественно.
– Каким, по-твоему, был Рафаэль в последнее время?
– Трудно сказать. Ты должен все знать лучше меня, ты же его брат.
– Я ведь не проводил с ним дни напролет… в то время как ты, наверное, заметил что-нибудь в его поведении.
– Ты имеешь в виду, что-нибудь странное или необычное?
– Именно.
– Не мне тебе рассказывать,