опостылевшая жена…
Та женщина… Олег остолбенел тогда в Шереметьево, когда увидел ее…
Сегодня обошла…
И что все находят в Моне Лизе? Страшная, зеленая какая-то…
Сегодня Олег опять застыл с остановившимся взглядом. Он слушал «Дидону и Энея» – в который раз! Почему эта музыка для него так много значит? Неужели он опять вспоминает ту женщину?.. Да как я могу быть столь наивной? Все вокруг только и говорили о том, как он любит эту Катрин, а я отказывалась верить, да что там – не хотела, изо всех сил упрямо отвергала даже мысль о его любви к другой. Нет, не может быть! Он просто устал, все еще можно вернуть, я буду счастлива с ним!
1 января 2012 года
Самый печальный Новый год в моей жизни. Даже когда я знала, что он тюрьме, мне не было так больно. Мы отправились отмечать в дорогой ресторан, все вокруг смеялись и веселились, и только за нашим столиком было похоронное настроение – словно не праздник, а поминки. Разговоры о Москве – табу, когда я начинала: «А помнишь, в Серебряном бору…» у него становилось такое лицо, что мне хотелось встать и убежать из ресторана. Даже танцевать меня не пригласил. Вернулись домой часа в два, и легли спать.
Но я не выдержала и разбудила его около четырех утра. Я прильнула к нему, обняв обеими руками, и стала целовать его спину. Он сразу проснулся, и как же он напрягся – я всем телом ощутила. Но прошло еще какое-то время, прежде чем он повернулся ко мне. Боже, лучше б не поворачивался! Он исполнил «супружеский долг» тщательно и равнодушно, а потом опять отвернулся и заснул. За все время он не произнес ни слова, будто я резиновая кукла.
5 января 2012 года
Осмотрела весь Лувр – ну, или почти весь. Полгода ежедневных посещений, кроме вторника, выходного дня. Обошла музей импрессионистов – два месяца. Я побывала во всех бутиках, которые только можно найти в округах с первого по девятый… Но мне одиноко, и я несчастна. Надо бежать отсюда. Надо возвращаться в Москву. Но как ему об этом сказать? Как мне его оставить? Но я больше не могу выносить его равнодушия…
На днях мне приснился сон – словно стою на краю пропасти, дна нет, а лишь густая белая дымка клубится под ногами. Я чувствую присутствие Олега за спиной, поворачиваюсь и вижу его голубые глаза – пустые и неживые. Я хочу позвать его, но язык отказывается повиноваться. Он делает еле уловимое движение, и я лечу в эту пропасть, лечу, лечу, лечу. Я проснулась от собственного крика, обнаружив пустую подушку рядом с собой. Полвторого ночи, а Олега нет было – он даже не позвонил! Тут хлопнула входная дверь, и спустя минуту он заглянул в спальню. «Почему не спишь? – холодно спросил он и, не дождавшись ответа, прикрыл дверь поплотнее – с внешней стороны. Мне хотелось плакать от обиды и собственного бессилия…
31 января 2012 года
Слава богу! Как хорошо, что я решилась! Олег выслушал меня спокойно и терпеливо. Когда я замолчала, в его глазах стояли слезы. А в голосе звучало неподдельное раскаяние.
– Моя дорогая… – начал он, – я очень виноват