угощений и вина на… скажем, на… десять, десять голодных мужчин. И вино откупори не самое лучшее. Среднего качества им будет вполне предостаточно. Есть ли у нас мёд?
– Мёда горного у нас бочка.
– Ну так добавишь в вино, на своё усмотрение, дабы лишнюю горечь с кислинкой убрать.
– Будет исполнено. – Лай нежным голосом шепчет: – Может быть, мне кратер почистить пастой для серебра? Вижу я черноту на боках.
– Вместе почистим, мне тоже есть что призраку высказать руками.
– Как пожелаете, дорогая хозяйка.
Лай и Алкеста с почтением взирают на тускло поблёскивающий серебряный сосуд в углу комнаты.
Глава 7. Тайная встреча
Полночь. Поместье Менесфея
– Посмотрите, какой восхитительный кратер для вина нам приготовила хозяйка. – Филострат направляется к дальнему углу, но его деликатным тоном останавливает Алкеста:
– Прошу вас ничего не трогать без разрешения в моём доме.
Филострат извиняется, садится на дальнее ложе, спиной к серебряному кратеру. В андрон входят Главк, Кефал и Мидас. Главк бодр и энергичен, Мидас решителен, часто жестикулирует, но вот Кефал откровенно мрачен и вял. Лай вносит приготовленное вино, раздаёт ритоны пришедшим. Алкесте отдельно подносится скифская кружка с непонятным горячим напитком. Филострат воздевает ритон к потолку, громко объявляет:
– Гегемоны филы молодых, поприветствуем нового участника филы, достойную Алкесту! Да здравствует жрица богини Тихе!
Алкеста против «почётного назначения» не протестует. Мужи поднимают ритоны, делают первый глоток в честь хозяйки. Филострат торжественным тоном продолжает:
– Победа близка. Обсудим план действий на завтра…
– …Хватит! Довольно! – прерывает Филострата Кефал. – По твоей воле погибли товарищи. Впору скорбеть, а не строить планы победные.
Филострат поднимается с ложа.
– Чем ты не доволен, Кефал?
– Для чего погибли двадцать два моих товарища? – Кефал упрекает Филострата, глядя тому прямо в глаза.
– Погибли они совсем не напрасно. – Филострат не смущается упрёка, отвечает голосом спокойным. – Полис на нашей стороне. Боем у арсенала мы склонили чашу весов в нашу сторону. Все только и говорят про злонамеренность буле. Магистратов никто не хвалит. Называют на агоре магистратов предателями интересов полиса. Погибших называют отчаянными свободолюбцами. Разве не такого к себе отношения мы добивались?
– Ты знаешь, а я видел, как ты первым ударил дубинкой отца Фаэтона. – Кефал забывает про вино. Его лицо выражает неприятие.
Филострат оглядывается на Алкесту, но дева хранит холодное безучастное выражение лица, спором не интересуется.
– Я не видел в темноте, кто это был. Он назвался стратегом, принялся командовать, угрожать нам расправой.
– Нет, ты видел, кого бил! Рядом я стоял. Пытался тебя образумить. Но ты вырвался из моих рук. Учинил драку. – Кефал