в какую ягодицу ее пнуть, в правую или левую. Лилька тихо плакала. Ее утлые плечи заметно вздрагивали. Вот, стерва, возмутилась я. Она же меня прекрасно изучила, дает выходиться. Знает, гадина, что я и комара, выпившего у меня литр крови, убить пожалею, если сразу не прихлопну. Выплеснув на крыльцо оставшуюся в ведре воду, я с грохотом бросила его в открытую дверь веранды. Лилька втянула голову в плечи.
– Где этот? – ласково поинтересовалась я.
Вот тут Лилька испугалась по-настоящему. Я была через-чур мила. В рамки поведения нормального человека в такой ситуации, мой тихий, нежный голос никак не укладывался. Мне полагалось рыдать, орать, а Лильке жалобно плакать. Что она с блеском и исполняла.
– Манечка, – Лилька вскочила и, прижав руки к груди, залепетала, – давай я тебе чего-нибудь накапаю?
– Яду? – предположила я.
– Ма-аня! – Лилька заревела, как в детстве, громко, широко открыв рот, щедро размазывая по щекам тушь.
Грязная, растрепанная, в мокрых пятнистых штанах, она выглядела ужасно здорово. Главное, что это зрелище пошло на пользу моей нервной системе. Я громко засмеялась, глядя на нее. Смеялась-смеялась и никак не могла остановиться… Лилька разом прекратила рев.
– Как глупо все получилось, – тихо сказала она. – Наверное, надо было все как-то по-другому сделать…
Стало не до смеха. Я молча на нее смотрела. Что он в тебе нашел, думала я, внимательно и, как-то по-новому, ее рассматривая. Так уж получилось, что я всегда опекала безголовую Лильку, давала ей советы, помогала. Лилька всегда была худенькой, бледненькой и малорослой девчонкой. Эта худоба и бледность вовсе не мешали ей с воробьиным задором встревать везде, куда не просят. Я до сей поры, относилась к ней как к младшей сестре. А девочка-то выросла. Я отчего-то вспомнила ее в белом свадебном платье. Она сшила его сама. Вернее, она активно руководила процессом, а шила мама. Лилькина мать вообще классно шила. Она выросла в Прибалтике, где хороший вкус весьма ценится и прививается с детства. Платье выглядело просто дорого. Вернее, и просто и дорого. Никаких рюшечек, тюли и необъятных кринолинов. Отливающий розовым льдом атлас обтекал стройные бедра и ослепительными белыми потоками стремился к полу. Простое приталенное платье, без рукавов, оно идеально сидело на изящной хрупкой фигурке, при взгляде на которую хотелось затаить дыхание. Сережа Хромов, свидетель со стороны жениха, мягко держал меня под руку и не отрывал взгляда от Лилькиного затылка. Лилька тогда носила волосы длиной до лопаток. На свадьбу она сделала простую высокую прическу, выпустив над ушами два тончайших пепельных локона. Прическу венчала крохотная шляпка, расшитая стразами.
Игорь, жених и свежеиспеченный лейтенант, солидно покашливал, волновался и крепко держал Лильку за локоток.
– Королева, – с непонятной интонацией проговорила мать жениха, глядя на Лильку, которая с уверенной улыбкой на бледном лице мадонны шла к «алтарю».
Сережа одно время безуспешно