варварскими методами.
Зато все бремя правления небольшим королевством было сброшено им на плечи Ольги Николаевны.
Она делала все, чтобы не дать Пруссии подчинить себе маленький Вюртемберг. И тут вдруг, как гром среди ясного неба, она узнала, что ее супруг взял немалые деньги в долг у Пруссии, о которых он не счел нужным информировать супругу. А условием для кредита было вступление Вюртемберга в Северно-Германский Союз под эгидой Пруссии. Так что ее августейший супруг одним росчерком пера свел на нет всю ее многолетнюю политику, а Вюртемберг превратился в пусть де-юре и автономную, но провинцию Германской империи – так переименовали Северно-Германский Союз после присоединения Бадена, Вюртемберга и Баварии.
Поклонившись, я поцеловал ее руку и ответил на том же языке, что мы – херр Брюсов и херр Девой, находимся в Вюртемберге проездом из Константинополя в Париж. После чего ее величество перешла на английский:
– Так, значит, герр Брюсов, – сказала королева, – вы один из тех легендарных югороссов, о которых с таким восхищением пишет наша немецкая пресса?
– Да, ваше величество, – просто ответил я.
Королева, похоже, заинтересовалась нами. Она наклонила голову и предложила:
– Господа, а не угодно ли вам присоединиться к нам? Мы немного прогуляемся по Дворцовому парку, а потом я была бы весьма польщена, если бы вы разделили мою скромную трапезу.
Джон, вслед за мной, тоже поклонился и поцеловал руку королевы.
«Да, – подумал я, – глядишь, и мою руку скоро так же начнут целовать. А оно мне надо?»
Ее величество Ольга оказалась весьма радушной хозяйкой. Она провела нас не только по Дворцовому парку, но и показала нам Старый замок, уничтоженный во время Второй мировой войны, Дворец кронпринца, церковь Штифтскирхе и другие красоты центра Штутгарта.
Потом мы вернулись в Новый Замок, где радушная хозяйка показывала нам все красоты дворца – в моей истории, он полностью выгорел в войну, и восстановили его лишь снаружи. Конечно, здешняя роскошь не выдерживала никакого сравнения с Питером – что Ольга, кстати, мельком упомянула, – но Девой восхищенно смотрел по сторонам. Но вдруг выражение его лица резко переменилось.
В Мюнхене, в ожидании поезда на Штутгарт, мы поели тамошних знаменитых белых сосисок. Судя по всему, они были уже не первой свежести – их полагается есть до полудня, а мы ими перекусили вчера вечером. Но мой луженый желудок справился с этой напастью, а вот у Джона начались, скажем так, проблемы.
Ольга сразу подозвала служанку и поручила ей провести гостя «в ту комнату отдыха, что подальше», после чего повернулась ко мне и вдруг сказала по-русски: – Господин Брюсов, а откуда у вас в немецком швабский акцент? Я б даже сказала, что вы родом из одной из деревень к югу от города.
По-немецки я произнес всего лишь одну фразу, но чуткое ухо королевы уловило мой акцент.
– Я в детстве прожил четыре года в Штутгарте, – ответил я.
– А