При чем тут какой-то Федя, я до конца так и не понял.
Виктор захлопнул учебник, взял в руки гитару и запел что-то грустное, но берущее за душу: «И вот опять вагоны, перегоны, перегоны, и стыки рельс отсчитывают путь…». Так он перевел с русского на английский исполняемую им песню.
Да, поет он хорошо – что тоже немаловажно для ирландца. Конечно, гитара – не арфа, но и на ней можно наигрывать жигу или рил. Дорога нам предстоит неблизкая, попробую научить его ирландским песням; будущий ирландский король обязан знать музыку своей страны.
И тут я вдруг подумал: еще совсем недавно ирландская независимость для меня была чем-то вроде надежды на царствие Небесное – я верил, что оно придет, но будет это нескоро, и я до этого счастливого времени не доживу.
А вот теперь я был уверен в том, что Ирландия уже в следующем году станет свободной, и возблагодарил Господа за то, что он послал нам этих безбашенных русских. Мы, ирландцы, совершенно такие же, и если я смогу хоть как-нибудь повлиять на это, то Ирландия всегда будет лучшим другом России. Мы, ирландцы, умеем помнить добро.
Сегодня на прием у меня записан статский советник Илья Николаевич Ульянов. Недавно я пригласил его в Константинополь, предложив пост министра просвещения Югороссии. И я очень рад, что обремененный большой семьей Илья Николаевич все же решился приехать по моему приглашению. Хотя, как доложили мне с таможни, прибыл он сюда пока лишь собственной персоной. Видимо, семью в дальнюю дорогу брать он пока не рискнул. В общем, с его стороны это вполне правильное решение.
Моя секретарша позвонила мне из приемной и низким грудным голосом сказала, что господин Ульянов уже находится там, и ждет моего приглашения.
– Пусть войдет, Дашенька, – ответил я, – и принесите нам чаю.
Внешне Илья Николаевич был очень похож на фотографии, которые мне приходилось встречать в книгах, посвященных его знаменитому сыну. По чуть скуластому лицу и характерному разрезу глаз можно было сделать вывод о его восточных корнях. Я вспомнил, что предки Ильи Николаевича по материнской линии происходили от крещеных калмыков. Но, как бы то ни было, Илья Николаевич стопроцентный русский. Русский – это не национальность, русский – это состояние души.
– Добрый день, Илья Николаевич, – вежливо поздоровался я со своим гостем и представился: – Я Тамбовцев Александр Васильевич. Ну, а должность мою вы, наверное, уже знаете.
– Да, Александр Васильевич, знаю, – живо ответил Илья Николаевич. – Скажу сразу, что приехал сюда потому, что меня больше всего заинтересовало ваше предложение о введении в Югороссии всеобщего начального образования. Я здесь уже второй день, немного осмотрелся и понял, что задача эта будет архисложная.
– Согласен, – кивнул я, – но при этом эта задача еще и архиважная.
– Разумеется, – ответил мне Ульянов. – Но ведь у вас здесь просто вавилонское столпотворение.