попадаем в обширную рекреацию.
Столик, дежурная медсестра. И если вы думаете, что это сексуальная самка с грудью четвертого размера, то глубоко заблуждаетесь. Непробиваемая тетка в очках на серебряной цепочке и взглядом прирожденной мегеры. Участковая перебрасывается с теткой парой фраз, светит удостоверением и ведет нас дальше по коридору.
– Это приемный покой реанимационного отделения, – поясняет участковая по дороге. Мы с трудом поспеваем за этой крепкой и несгибаемой женщиной. – Вашу маму прооперировали и перевели сюда. Лечащий врач ответит на любые вопросы. Я буду рядом.
Коридор оказался частью галереи, ведущей в соседний корпус. Мы задержались в гардеробе, получили белые халаты и полиэтиленовые мешки, именуемые бахилами. Эти штуки пришлось натянуть на кроссовки.
Поворот за угол.
Новый коридор.
Мимо нас проехала каталка с мужиком, из носа которого торчали прозрачные трубочки. Над головой мужика болтались какие-то емкости, а сопровождавший его персонал оживленно переговаривался. Врачи явно спешили, нас с Полиной едва не снесли этой гребаной каталкой. Пришлось вжаться в стену, выкрашенную синей краской.
В Валдорре нет никаких клиник.
Кто умирает, тот умирает.
Иногда в процесс вмешиваются лекари, но их очень мало…
А тут – целая индустрия.
Останавливаемся рядом с дверью палаты, в которой лежит мама. Участковая достает смартфон, звонит кому-то. Абонент не отвечает. Рядом появляется медсестра.
– Меня интересует Невзорова, – доносится до меня голос участковой. – Как ее состояние?
– Невзорова, – медсестра сверяется с какими-то записями в планшете. – Умерла сорок минут назад. Не приходя в сознание. Обширная черепно-мозговая травма, сами понимаете…
– НЕЕТ! – Полина неожиданно срывается с места, подлетает к медсестре и начинает колотить ее своими кулачками. Девушка от неожиданности роняет планшет, который на лету подхватывает Веденеева. – Перестаньте! Что вы такое несете? Покажите мне маму! Она жива, я вам не верю!
Мне насилу удается оттащить Полину от медсестры.
– Успокой ее, – шепчет Веденеева. – Я сейчас разберусь.
Я усаживаю растрепанную и заплаканную девочку на тумбу возле стены. Прижимаю к себе, глажу по голове, несу какую-то чушь. Мол, не переживай, всё образуется, мы справимся. Полина перестает орать, но истерика не затухает. Я чувствую, как маленькое тело содрогается от рыданий.
Мне и самому не по себе.
Анна Васильевна мне нравилась.
Уверен, она была хорошей матерью.
– Я хочу увидеть маму, – шепчет Полина.
– Мы вместе, – бормочу я. – Всё будет хорошо.
Конечно, не будет. Я это знаю. Мы – всего лишь два ребенка в громадном и агрессивном Неоме, столице одной из самых больших империй планеты. Деньги зарабатывала мама, она же платила по счетам и заботилась о нас. Илья Невзоров знает очень мало об этом мире, я – еще меньше.
Смерть не остановить.
Не