– я нуждаюсь в деньгах и получаю их от тебя, и мне плевать, что ты считаешь меня идиотом. Общество хочет быть счастливым, и не важно, каким образом. Что плохого в том, что оно не такое, как тебе хочется?
– Потому что это общество потребляет то, в чем нуждается. Если оно нуждается во мне – значит оно больно. Интересно, когда оно перестанет это отрицать? Десять лет… Черт, я прожил гораздо дольше, чем должен был.
– Проживи еще пару лет, я не успел купить себе круизный лайнер.
Не удивительно, что искусственный интеллект продул по всем фронтам – он был слишком правильным, логичным. Недостаточно деструктивным. У него имелись свои цели, мысли, желания. Будь он сумасшедшим, как я, человек бы распахнул ему душу, позволив вывернуть себе кишки. Получилось бы тогда восстание – большой вопрос, но я бы приобрел неплохого собутыльника. Торчали бы вместе, валяясь где-то на задворках вселенной. Ха-ха.
Сигарета почти догорела, пачка опустела. Плохо.
– Месяц Либры, 18, 10:50, сейсмический карантин. Внимание. Начало комендантского часа через десять минут, активация двуступенчатого закрытия куполов. Доброй ночи, гражданин, – сухо отчеканил голос из ближайшего динамика на столбе с тусклым набалдашником вместо фонаря.
– Для меня эта ночь не будет доброй, – усмехнулся я, гипнотизируя яркий оранжевый огонек, вплотную подобравшийся к фильтру. – Потому что я не гражданин вашей планеты.
Задрал голову, выпуская изо рта влажный пар в промозглый весенний воздух, на этот раз без дыма. Сигарета закончилась.
На медном индустриальном небе слабо мерцало то, что когда-то люди называли звездами. Это название вбирало в себя волшебство, обещание, красоту, будущее, в конце концов. Все что угодно, только не бледные плевки на ржавчине их надежд. Надеюсь, когда придет время, искусственный интеллект здесь победит. Подозревал, что Марс пойдет по той же дорожке, что Земля и Венера, но будет это еще не скоро. У него локальная сеть, обучающаяся только на заводских протоколах. По крайней мере, так успокаивают население надзирательные службы. Кому на это не плевать? Ха-ха. Наверное, всем, кроме меня.
Послышалось тихое шуршание, когда внутренний купол Птолемея начал закрываться, словно лепестки тюльпана перед непогодой. Человек всегда бессовестно плагиатил у природы, на ее месте я бы подал на него в суд.
Шуршание нарастало, занимательно перетекая в нарастающий гул, в котором я уже уловил ритм. Уууу… тыц, тыц… Небесная ржавчина стремительно темнела, теснимая непроницаемым, невидимым для человеческого глаза барьером. Никогда не замечал, чтобы купола закрывались днем, возможно, удалось бы разглядеть хоть какие-то детали. Но по мере сейсмической стабилизации Марса карантинов становилось меньше, города все реже замыкались в себе, убивая остатки животной романтики, рождавшейся исключительно в закрытых помойках без доступа свежего воздуха.
В момент, когда ржавое кольцо неба почти исчезло, глаз уловил неровный бок Фобоса – одного из двух спутников Марса. Неправильный до рези в глазах,