Несколько шрамов на лице и бездна спокойной уверенности. Такой, что Морхольду оставалось только сыто рыгнуть после ужина и честно рассказать о цели визита и собственных планах. Которые, к слову, включали выбивание правды именно из мужика напротив. Он-то, кстати, чай пил из обычной кружки, с ручкой, обвязанной нитками.
Чай парил, мед сладко пах, хозяин молча пил и внимательно смотрел то на кота, спящего в углу, то на Морхольда. А тот, сочно причмокивая, с присвистом хлебал из блюдца и не знал с чего начать. И косился на СКС, висящий сбоку от хозяина. Странно, но оружие никак не нарушало уюта комнаты.
– Давай упрощу тебе задачу, – хозяин отрезал кусок сот и протянул Морхольду, – ты как к такому предложению?
– Так заметно, что меня что-то гложет и не могу это высказать?
– Прямо в точку, – тот усмехнулся, – лучше и не скажешь.
– Ну… если оно так, то только «за».
Тот кивнул.
– Для начала, гостюшка, ты б представился. Понимаю, недосуг, усталость и все такое… но?
Морхольд усмехнулся в ответ:
– Прошу прощения, утомился.
– Кто бы сомневался. На дворе-то, чать, не благословенный две тысячи восьмой. Это тогда было хорошо. Евро сорок, доллар тридцать, нанотехнологии, маршрутные такси, первые айфоны и вообще – тишь, гладь и божья благодать.
– Действительно. Меня зовут Морхольд.
– Интересное имя. Валлийское, кажется? Вроде бы упоминалось в «Тристане и Изольде»?
– Радует общение с образованным человеком. Гляжу на вас и так и вижу очами души своей диплом о высшем. И почему-то звезды на погонах в придачу.
– Да чего только не бывает, особенно в прошлом.
– Ну, так…
– Кто слишком много такает, тому в рот птичка какает, – хозяин отхлебнул из кружки, – слышали, наверное?
– Великолепная книга за авторством Франсуа Рабле. Из главы о детстве Гаргантюа, если память не изменяет?
– В наши-то с вами времена общение с человеком, не чуравшимся в прошлом чтения классика французской литературы, да и мировой в целом, – великая радость.
– Ну, старик Рабле умел радовать неожиданными перлами в своем панегрике, эт точно, – Морхольд надул щеки и, прихлюпнув, допил чай. – А как вас величать?
– Хм… – хозяин открыл жестяной портсигар, советский, с выдавленной охотничьей собакой, предложил угощаться, – а зовите меня, пожалуй, Егерь… Хотя нет, это имя для того, кто давным-давно ушел. Можно сказать, стал призраком. Зовите Лесником.
– Удивительно незнакомое имя. Оба.
– Взаимно, земляк.
Морхольд удивленно посмотрел на него.
– И не спрашивай, не поймешь. Родились мы с тобой в одном городе. Том самом, бывшим когда-то очень радостным. Откуда ты и добрался сюда.
Удивляться этому уже не хотелось.
– Может быть… земляк, ты тогда знаешь, зачем приперся к тебе?
Лесник пожал плечами.
– Знаю. Бери сигарету, Морхольд. Угощайся…
– А, не курим… – Морхольд