достала телефон из кармана штанов и, в спешке промахиваясь по цифрам, только с третьего раза набрала номер сестры.
Антон почувствовал, как сердце наполняется азартом. Хоть в жизни он никогда не работал в правоохранительных органах, и юридический факультет не оканчивал, под натиском родителей сменив мечту на практичность, расследования – то, что действительно приносило ему удовольствие.
Стоило чуть глубже вникнуть в проблему, – реальную, осязаемую, а не вшитую в толстый переплёт, – и версии замелькали перед глазами, подобно рою ос. Такие же эфемерные осы пребольно жалили в пятую точку, подгоняя, заставляя ступни беспокойно постукивать по полу, а тело – гореть от долгого бездействия.
Впервые за сорок с лишним лет хотелось жить.
* * *
Ирина Петровна Горемчук жила в коммунальной квартире на площади Рогожской заставы. Дом – выбеленный, украшенный причудливыми узорами, опоясанный крепким металлическим забором, – считался историческим памятником. И, как все памятники, имел лишь красивый фасад, за которым скрывалось напрочь испорченное нутро: в фундаменте зияли трещины, двери громко хлопали от малейшего порыва ветра, а нужный подъезд оказался донельзя загаженным.
Подойдя к расположенной на четвёртом этаже квартире, Огородников ткнул пальцем в кнопку звонка. За дверью послышались шаркающие шаги, а после кто-то принялся долго и сосредоточено разглядывать незваного гостя в глазок.
Антон откашлялся в кулак и постарался придать голосу доброжелательности:
– Ирина Петровна, здравствуйте! Меня зовут Антон Харитонович Огородников. Откройте, пожалуйста. Мне нужно с вами поговорить. Не бойтесь, честно слово, я не желаю вам зла! Просто хочу узнать кое-что.
– Ага. Щас. Дура я тебе что ли? Чего надо? – глухо буркнула женщина, и Огородникову пришлось ухом прижаться к оборванному дерматину.
– Вы правы, небезопасно открывать дверь незнакомцу. Хотя бы так ответьте на несколько вопросов, прошу вас.
– Куда шёл, туда и следуй! Нечего по подъездам шариться! Щас соседа позову, он тебе накостыляет! Или ментам позвоню, пусть они разбираются! А ну брысь от двери, кому сказала! Спущу собаку, будешь знать!
– Не надо, – Антон сделал шаг назад. – Не беспокойте полицию и соседа. И животное тоже пусть отдыхает. Просто скажите мне «да» или «нет». Один вопрос. Один!
Ему никто не ответил. Антон ради приличия и собственного спокойствия ещё несколько раз позвал паспортистку, дважды воспользовался звонком, но Ирина больше не откликалась.
От досады сводило скулы, а возникший недавно энтузиазм улетучивался с космической скоростью.
«Дурак старый, возомнил невесть что. Домой иди! – обругал себя Огородников. – «Холодная луна» ещё не дочитана. «Детектив», мать её. Тьфу! Жалко Федьку… Но тут ничего не попишешь – сам виноват. Нельзя людей бить, даже если они всячески на это напрашиваются».
– Любезный. Ты, ты, – раздался позади шелестящий голос, и Антон обернулся на звук. Из квартиры напротив выглянула худенькая сморщенная