толстые. Впрочем, ничего с той поры не изменилось.
– Что вы имеете в виду? – насторожился Антон.
– Видела недавно, как она из магазина возвращалась. Скрюченная, с немытой головой, вся какая-то запыханная. Из сумки платок грязный выпал, а она посмотрела него равнодушно, перешагнула и дальше пошла. Неряха. О чём я… А, да, а в руках у неё пакеты из магазина, так она их еле удерживала. Я пригляделась: ну точно, как были пальцы-коротышки, так и остались. Правду говорят: «У кого руки малы, у того и ум короток».
– Это кто же так говорит? – хмыкнул Антон.
– Я. А я знаю о чём говорю, пятьдесят лет наблюдала за руками человеческими. К чему это я… А! Чего об Ирке узнать-то хочешь? Зачем вообще приходил?
– Она мне задолжала, – легко соврал Огородников. – Много. Вот, думал, совесть проснётся. Поговорим, придём к решению…
– Совесть? У Ирки-то? Забудь. У неё отродясь её не было, ещё с тех пор, как…
– Простите, совсем запамятовал! – перебил Антон, хлопая себя по лбу. – У меня же… поезд! Да, поезд. С Курского вокзала.
– Молодёжь, – недовольно поджала губы женщина. – Память – как дуршлаг… Вливаешь в головы, стараешься, а вам хоть бы хны…
Не дослушав, Антон выбежал из квартиры и, перепрыгивая через три ступеньки, добрался до выхода. На улице он поднял воротник куртки, пряча лицо от дождя и ветра.
Мысли путались, доводили до головой боли.
«Вот в чём дело, – бормотал он про себя, все ещё сомневаясь в правильности теории, – как глупо! У безответственной и ленивой Ирины просто короткие пальцы. И из-за этого возникла проблема, чуть не поломавшая множество судеб. Когда руки лежат на клавиатуре компьютера, женщина просто не дотягивается мизинцем до клавиши с букой «ё». И, не желая усложнять себе жизнь, использует более близкую «е». И всё было бы хорошо, только вот на пути попался помешанный на родовой фамилии Фёдор, страдающий, к тому же, из-за обид в прошлом. Подумать только! Две точки, а сколько боли способны принести».
Возле метро Огородникова остановил мальчик лет двенадцати, стоявший за большим раскладным столом:
– Дядь, купите игрушку, пожалуйста! Я сам шью. Стараюсь очень. Купите, а, пожалуйста! На комп коплю новый, мамка сказала: «Любишь кататься – люби и саночки возить». Вот я и…
Антон бросил взгляд на кособоких тканевых жирафов с круглыми выпученными глазами и неестественно изогнутой шеей.
«Жырав Иося», – значилось на установленной рядом табличке, и Антон невольно улыбнулся.
– Ты бы в школу лучше ходил, чем игрушками торговал, – укорил он мальчика. – Две ошибки в слове!
– Это какие же? – удивился юный мастер.
– «Жираф» будет правильно.
– Я так и написал! Жираф Йося.
– Йося? – переспросил Огородников. – А почему же тогда вместо «и краткого» обычное стоит?
Мальчик отмахнулся:
– Дядь, мы же не в школе! Какая разница, есть там палка эта или нет. Всем же всё равно понятно!
Антон вздохнул, отсчитывая купюры, и отдал их мальчику.
– Может