на пиру.
– Гонцом еще можно, – внес свою лепту Лейфати.
Бродяга приосанился. Никогда еще в своих мечтаниях он не залетал так высоко.
– Принят! – буркнул наконец Раушарни. – Про твое жалованье потолкуем после, когда у меня выдастся свободное время.
Смекалистый Мирвик понял, что за этой фразой звучало: «Когда уйдет твой высокородный заступник». Но это не огорчило парня. Главное – его взяли в театр!
– А чем вы тут заняты? – поинтересовался Ларш. Он не чинясь уселся на скамью и взял наполненный кубок.
– Замыслили поставить «Двух наследников», – начал объяснять Раушарни, усевшись рядом. – Всем пьеса хороша, да вот беда – с женскими ролями того… скуповато.
– И наши бабенки злятся, – фыркнул Лейфати.
Мирвик, о котором все забыли, мог бы уже уйти. Но прямого «пошел вон!» не прозвучало, и он остался стоять у двери. Ему, честно говоря, было интересно.
– Вот мы и решили подправить пьесу, – продолжал великий трагик. – Есть там монолог: королева жалуется на наглость фаворитки супруга. Та, мол, ей в глаза дерзит. Мы этот монолог решили выкинуть, а вписать сцену, где соперницы ссорятся.
– Всю ночь бьемся, а получается свара рыночных торговок! – угрюмо бросил Афтан.
– А вы бы предложили самим актрисам эту сцену написать! – предложил Спрут.
Актеры расхохотались.
– Это Барилла с Джаленой? – восхитился «воин». – Они друг дружку сожрать готовы! Такого напишут…
– …что их прямо со сцены заберет стража, – закончил за него комик.
Смех утих. Актеры снова пригорюнились.
– А вот этот кусок вроде ничего… – жалобно протянул Лейфати.
– Это где «и адаманта ревность злая тверже»? – Раушарни даже не глянул в его сторону. – Коряво.
– Начнем сначала, – вздохнул Афтан. – Королева сокрушается: мол, я собой хороша, и наряд на мне богатый, и королю я верна – а поди ж ты, сменял меня на какую-то дрянь…
Все устало призадумались.
И тут от двери донеслось:
Ужели не воспета сладкозвучно
Моя краса придворным менестрелем?
Ужели белизну и нежность кожи
Искусные служанки не хранят?
Ужели в царственном моем уборе
Рубины и сапфиры не сияют?
Ужели на супружеское ложе
Взошла порочной я, утратив честь?
Ужели за плечом моим, как стража,
Не встали тени благородных предков?
Как мог владелец дивного алмаза
Сменять его на битое стекло?
Все изумленно обернулись к Мирвику. Тот сжался под взглядами.
– А ну, иди сюда, – неожиданно тихо сказал Раушарни.
Парень на подкашивающихся ногах пересек сцену.
– А это пойдет, – хмыкнул Лейфати. – Барилла это прочитает.
– Недурно, – кивнул воин.
Комик молча налил в свой кубок вина и протянул парню. Мирвик принял кубок обеими руками.
– Ты