поторопиться и выйти пораньше, ведь я должна вовремя стать за прилавок, не зря же я все утро собирала апельсины, пока моя душенька спала.
– Вы всегда все делаете сами, а мне ничего не остается, – это нечестно. Но, бабушка, давайте, чтобы по дороге нарвать цветов, пойдем вдоль ручья, по ущелью, прямо к берегу моря, по песку, и так доберемся окольным путем в гору до самого монастыря: путь по тропинке там такой тенистый и приятный в эту утреннюю пору, а на берегу моря веет такой свежий ветер!
– Как прикажешь, душенька, но сначала положи в корзину побольше наших лучших апельсинов для сестер.
– Не беспокойтесь, я все сделаю!
И с этими словами Агнесса проворно бросилась в дом, нашла среди своих сокровищ маленькую белую плетеную корзину и принялась причудливо убирать ее по краям листьями апельсинового дерева, окаймив ее, словно венком, гроздьями благоухающих цветов.
– А теперь положим наших лучших апельсинов-корольков! – воскликнула она. – Старушка Джокунда говорит, они похожи на гранаты.
– А вот и несколько малышей – смотрите, бабушка! – продолжала она, повернувшись к Эльзе и протягивая ей только что сорванную ветку с пятью маленькими, золотистыми, круглыми, как шарики, плодами, оттеняемыми кипенью жемчужно-белых бутонов.
Разгоряченная прыганьем за высоко растущими апельсинами, с ярким румянцем, выступившим на безупречно гладких смуглых щеках, с сияющими от восторга и удовольствия глазами, она стояла, переполняемая радостью, держа в руках ветку. На ее прекрасном лице играли трепещущие тени, и казалась она скорее не девой из плоти и крови, а мечтой живописца.
Бабушка на мгновение замерла, любуясь ею.
«Она слишком славная и пригожая и для Антонио, и для любого другого мужчины, – мысленно сказала она себе, – лучше бы оставить ее у себя да вот так смотреть не насмотреться. Если бы я могла никогда с нею не расставаться, ни за что не стала бы выдавать ее замуж; но я уже стара, жить мне недолго, а юность и красота вянут, так что надобно будет кому-то о ней заботиться».
Наполнив корзинку плодами и убрав цветами, Агнесса надела ее на руку. Эльза свою большую квадратную корзину с апельсинами, предназначенными на продажу, подняла и поставила на голову и стала как ни в чем не бывало спускаться по узкой, прорубленной в скале лестнице, которая вела в ущелье. В руках она несла прялку и ступала размеренным шагом, держась прямо, не горбясь, словно бы и не было у нее тяжелой ноши.
Агнесса шла следом за нею, легко и изящно, время от времени отбегая то туда, то сюда, бросая взгляды то налево, то направо, когда ее внимание привлекали заросли диких цветов или древесная ветка с особенно воздушными, прозрачными листьями. Через несколько мгновений она уже не могла удержать свою добычу в руках и потому, перекинув его через локоть, наполнила этими сокровищами свой шерстяной, из разноцветных полос передник, а негромкие серебристые переливы гимна святой Агнессе, который она непрерывно тихонько напевала, доносились то из-за какой-нибудь скалы, то из-за кустов,