ряд аккуратных дырочек, сочащихся коричневатой слизью. Грохнул на всю округу ствол Дубова, сержант бил прицельно, голова гигантской рептилии вспухла, разлетелась осколками.
– Первый готов! – воинственно закричала Рысь, возбужденно меняя обойму.
– Не гоношись… – Продолжить капитан не успел, вода у берега буквально вскипела, на берег, выпрыгивая из зловонной жижи, приземлилось сразу не менее пяти тритонов. Немелодично хрипя, твари прыжками устремились к людям.
Длинными очередями застучал пулемет Кристины, застрочил в унисон автомат Романа. Шквальный огонь на мгновение задержал накатывающую волну болотных хищников, но уже в следующее мгновение монстры докатились-таки до людей.
Ужасная пасть открылась прямо перед лицом Олега, из фиолетовой утробы дыхнуло тухлятиной. Понимая, что уже ничего не успеет, сержант зажмурился, и это спасло его глаза от костяных осколков, брызнувших во все стороны, – Рысь расстреляла остаток обоймы, буквально воткнув дуло пистолета в голову рептилии. Очередная голова, украшенная слабо фосфоресцирующими глазами, показалась над баулом, Тиграш рыча двинул ящера прикладом по носу – патроны в рожке секунду назад закончились. Тритон раздраженно дернул головой, огромная когтистая лапа легла на баул. Рысь, не сводя глаз с рептилии, судорожно пыталась перезарядить пистолет-пулемет, Тиграш снова замахнулся прикладом.
– От черти! – Дубов от бедра выстрелил по спешащей к месту схватки паре ящеров, один из монстров споткнулся, хрипя, повалился на землю, скребя грязь уродливыми лапами.
Тигренко с коротким выдохом, вложив весь свой вес, ударил тритона прикладом в большой мутный глаз. Ящер взревел, когтистая лапа стремительно ударила в грудь дерзкого человека. В глазах Романа все потемнело, и, качнувшись, мир стремительно ухнул во тьму. Последнее, что он запомнил, – это залп из нескольких стволов, буквально смявший ящерицу.
Ему было тепло. Тепло и радостно, он вновь гулял по набережной Невы. Вокруг сновали симпатичные девушки в коротких цветных платьях, где-то недалеко гудел прогулочный катер, а в небе, пронзительно крича, кружили чайки. К нему подошел Лешка Ракушков, за фамилию прозванный Кальмаром, хлопнул по плечу:
– Ромка, угости зажигалкой, друг.
Тигренко достал из кармана блестящую зажигалку, удивляясь мимоходом ее наличию, он отродясь не курил. Еще на выпускном вечере в школе попробовал «раскуриться» с пацанами, но организм яростно отмел все его попытки пристраститься к этой пагубной привычке. И, сидя в обнимку с унитазом последнюю пару часов банкета, Роман зарекся больше ни-ни. Но зажигалка в наличии все же имелась, и он протянул ее Кальмару. Тот счастливо улыбнулся, чиркнул кремнем, рождая маленький веселый огонек, склонил голову прикуривая. Пламя из зажигалки забило вверх, жестче, интенсивнее, перекинулось на волосы, на одежду Лешки, но тот, не замечая этого, блаженно прикрыв глаза, выпустил вверх струю сизого дыма. Улыбнулся, повертел зажигалку в руках и спросил:
– Ну что, Ромка, удалась жизнь-то?
И Тиграш вдруг толчком вспомнил: они сидели в ночном дозоре,