институту или исследовательскому центру, бетонный забор укрывал внутреннее расположение, но гроздь антенн и параболических тарелок поверх крыш явно указывала, что обитали тут вовсе не егеря. В отличие от забора, ворота выглядели жалко, покрытые ржавчиной, покосившиеся, одна створка и вовсе висит лишь на верхней петле.
Едва заскочили во двор, как Кутузов рявкнул:
– Идете за мной след в след, вдоль левого края, на траву не наступать!
– А почему? – переводя дыхание, остановилась Рысь, с восторгом разглядывая устилавшую едва не весь двор изумрудную растительность. Травинки были прекрасны: невысокие, едва ли по щиколотку, они даже на вид казались мягкими, бархатистыми и прохладными.
– По кочану, – отрезал одноглазый.
Гринька коротко хохотнул, хмыкнул Корявень, даже Тигренко улыбнулся. Кристина обиженно показала язык и, гордо вздернув подбородок, первая пошла за Кутузовым. Остальные двинулись следом. Пронести контейнеры оказалось не так-то просто, хотя трава и не росла вплотную к забору, оставляя естественную тропинку. Наконец-то отряд достаточно зашел в глубь двора, и Тигренко разглядел куда ведет их проводник бандитов: в одном месте двухэтажное здание стояло очень близко к забору, и дверь располагалась довольно близко к тропинке, растительность перекрывала метра полтора-два, вполне можно перепрыгнуть, правда, как это сделать с контейнерами, Роман представлял себе плохо.
– Вот и пришли, – произнес Иван, указывая на дверь, – нам туда.
– Кстати, чем все-таки опасна эта травка? – спросил Тигренко.
– Муравьями, – опередив одноглазого, ответил весельчак Гринька, – не дюже и большие кстати, с палец величиной, но прожорливые.
– Муравьи? – недоверчиво переспросил Тиграш.
– Муравьи-муравьи, – кивнул Кутузов, – сейчас покажу.
Он скинул рюкзак, достал кусок вяленого мяса, не размахиваясь, кинул метров на десять. Кусок подпрыгнул, прокатился по траве, и тут же изумрудное море буквально вскипело, секунда – и мясо накрыла черная волна, воздух заполнил низкий стрекот. Кристинка испуганно ахнула, восхищенно крякнул Дубов, Саныч пробормотал сквозь зубы ругательство. Тигренко отчего-то считал про себя, на седьмой секунде черная волна распалась, будто впиталась в манящую зелень. Там, где лежало мясо, не осталось ничего, никаких следов присутствия муравьев или их деятельности. Где-то в лесу коротко гавкнул автомат, эхо услужливо разнесло звук. Саныч, все еще пребывая под впечатлением от увиденного, произнес:
– Кутузов, а в зданиях они что, не живут? И даже не появляются?
– Нет, точно нет, один мужик говорил, что эту траву муравьи и выращивают, она служит им охотничьими угодьями, что ли… как-то он это назвал по-научному, симбирот, что ли.
– Симбиоз, – кивнула Кристина, – я в книге у нас в Первоцвете еще читала. Это объединение нескольких видов в целях выживания и развития.
– Вот и он что-то такое говорил, – кивнул Иван, – так что в зданиях все нормально. Должно быть.
Последнюю фразу он произнес не совсем уверенно, что не преминул