тетушка, – послушно ответила Вэй Инло. – Начинать сейчас?
Та посмотрела на небо, заметила, что уже посветлело. Хоть Фан и хотела, чтобы Инло прямо сейчас приступила к работе, но у жадности должны быть пределы, поэтому она с досадой покачала головой и выдавила:
– Ступай поешь, а потом иди в мастерскую работать.
– Слушаюсь, – с улыбкой ответила Вэй Инло.
Тетушка Фан ушла, прихватив платье с вышитыми глициниями. Со стороны было видно, что она не могла дождаться момента, чтобы сменить наряд и покрасоваться перед другими служанками.
– Вы только гляньте, опять она за свое. – Цзиньсю снова сплетничала за ее спиной с другими служанками. – Воистину, быть служанкой у тебя в крови, нам нужно брать с тебя пример, чтобы жить хорошо.
Цзисян было невыносимо слушать такое, она уже хотела вмешаться, но тут ее потянула за руку Вэй Инло.
– Сестрица Инло, она про тебя такие гадости мелет, ты разве не злишься? – Цзисян была в страшном гневе.
Вэй Инло лишь рассмеялась. Ее время было слишком драгоценным, разве могла она тратить его на эту жалкую Цзиньсю?
– Цзисян, можешь мне помочь немного? – спросила Вэй Инло.
– Конечно, – согласилась Цзисян, даже не спросив чем.
– Я не пойду завтракать, можешь прихватить для меня одну маньтоу[56]? – попросила Вэй Инло. – У меня есть одно дело, я сразу пойду в вышивальную мастерскую.
В этот час мастерская напоминала безмятежно спящего человека.
Вэй Инло взяла метлу и принялась подметать. Перед входом в мастерскую росли глицинии, и опавшие лепестки, взлетая в воздух, оставляли после себя тонкий, легкий аромат.
– Ты чего так рано? – внезапно раздался голос за ее спиной.
Вэй Инло повернулась и с улыбкой ответила:
– Матушка Чжан, вы тоже всегда приходите рано.
Эту встречу девушка спланировала заранее.
Матушка Чжан всегда работает в мастерской – первой приходит, последней уходит, поэтому если Вэй Инло решила пропустить завтрак и пришла к дверям пораньше, то она обязательно дождется матушку Чжан.
Вэй Инло улыбнулась:
– Сегодня мой первый день работы здесь, боялась опоздать, вот и пришла пораньше.
Старики любят послушных детей, и матушка Чжан не была исключением, на ее строгом, почти жестком лице проступила едва заметная улыбка:
– Какая смышленая девочка.
Следующие полмесяца она каждый день вставала затемно и до рассвета вышивала одежду для тетушки Фан: глицинии, орхидеи, карпов, синих птиц – узор никогда не повторялся. Потом вместо завтрака бежала прямиком в мастерскую с метлой в руках.
Некоторые пытались ей подражать, но их и на пять дней не хватало.
– Она воистину прирожденная служанка, – говорила Цзиньсю остальным. – Мне за ней не угнаться.
Она не могла ей подражать, да и не хотела, потому что не видела в том никакой для себя выгоды.
Вэй