в Индии. Но там грязь и антисанитария, а еще эти жуткие местные божества. Так что это мечта ради мечты, не для реализации. Слушай, ты же красивая девушка. Сколько тебе лет?
– Двадцать четыре, – усаживаясь поудобнее, отвечает Шу.
– Только бледная очень, – Джеминай тянется за пивом. – Ты затворница?
– Нет, на белом просто грязь хорошо видно, – язвит Шу. – Джеминай, ты собрался ко мне приставать?
– Нет, – Джеминай делает обиженное лицо. – Ты почти на голову выше меня, это, знаешь ли, неудобно. Давай пиццу закажем, хочешь?
– Я спать хочу, – говорит Шу.
Через час Шу уходит в гостевую спальню на втором этаже и практически сразу же засыпает на застеленной белым кровати. Джеминай все еще сидит на полу в гостиной. В его руке та же недопитая бутылка пива. Он плачет. Плачет. Она такая бледная, тонкая, она на голову выше его, она спит в его доме, ее зовут Шу, и в этом имени есть только шум моря, ради которого он живет в этом регионе, и она абсолютно в его вкусе. Но он до сих пор хочет Галу, такую же высокую, но темную, страстную, вызывающе сверкающую кривоватыми зубами и отказавшую ему только потому, что он фанатично выступает за правду, хотя сегодня скрыл ее, услышав вопрос о мечте. Джеминай чувствует, как подкатывает очередная волна депрессии. Ты чертов слабак, Джеминай, думает он. Ты плакса, Джеминай, думает он. Я ненавижу тебя, Джеминай, думает он, зачем ты пригласил к себе эту Шу? Я ненавижу тебя, бледная моль, думает он, вспоминая, как Шу крутит браслет, ненавижу, ну почему ты не отказалась от моего приглашения, зачем ты здесь? Ты женщина, но ты не та женщина, и даже если я получу тебя, я все равно не получу того, чего так желал.
Джеминай успокаивается. Вытирает слезы. Встает. Убирает недопитую бутылку. Потом уходит в ванную. Принимает душ. Чистит зубы. Стараясь не топать, поднимается наверх. В гостевой комнате тихо. Он неслышно приоткрывает дверь и стоит на пороге. Шу спит на животе. Одеяло сползло. Джеминай смотрит на голую спину Шу, на черные шортики и изящные ноги. Вот она, живая и ладная – подходи и бери.
Джеминай неслышно закрывает дверь. Плетется, опустив голову, в свою спальню. Все не то, все не так. Джеминай. Названный. Трехзначный. Верни ту ночь, ты опоздал всего на одну ночь. Теперь в твоем доме спит женщина, но это не та женщина.
Та – не спала бы.
***
Шу просыпается. Открывает глаза. На нее наваливается ослепляющая белизна комнаты. Она опять зажмуривается. В доме стоит густая, как смола, тишина. Шу долго крутится в постели, прячась с головой под одеяло и выныривая снова. Она то обнимает подушку, то переворачивается на сто восемьдесят градусов, упираясь ногами в подголовник, то распрямляясь, то опять сворачиваясь в позу эмбриона. Наконец ей надоедает бороться с солнечным светом и она встает. Маленькая ванная, как в гостиничном номере, раковина, одноразовые зубные щетки в шкафчике, мыло, полотенца, шампунь, фен. Зеркальная стена.
Да, бледная. Она с детства бледная. Помнится, когда на очередном школьном карнавале она выпросила себе роль Русалочки в театральной постановке, ее учительница, режиссер спектакля, взглянув