никаких улик, выносился оправдательный приговор.
Уездные суды выносили решения лишь по менее важным делам. Если же наказание заключалось в лишении всех или всех особых прав, в смертной казни, ссылке в каторжные работы, на поселение или на житье, в заключении в исправительные арестантские роты, рабочий дом, смирительный дом, крепость с потерей прав, – то постановлялось лишь «мнение» суда, и дело поступало на ревизию и решение палаты уголовного суда, а оттуда на утверждение к начальнику губернии. Кроме того, ряд дел, напр., дела почетных граждан, дворян и чиновников, приговариваемых к лишению прав; <…> подлежали перенесению на ревизию Правительствующего Сената. Здесь дело решалось окончательно, если сенаторы департамента и обер-прокурор приходили к единогласным выводам, иначе дело переносилось в Общее Собрание. Решение Общего Собрания должно было поступать на просмотр Министра Юстиции <…> Во всяком случае на Высочайшее усмотрение вносились дела о дворянах и чиновниках, приговариваемых к лишению прав, а также дела, по которым крепостные люди участвовали в преступлении со своими помещиками.
По делам, по которым суды первой или второй степени имели право постановлять решения (а не мнения), указанный ревизионный порядок, т. е. переход дела в высший суд в силу закона, не применялся. По этим делам участвующие в деле лица могли подавать (апелляционные) жалобы в порядке инстанций (на уездный суд – в палату уголовного суда, на палату – в Правительствующий Сенат). Но этот порядок был ограничен.
Характер дореформенного суда
Общая картина дореформенного правосудия была в высокой степени неудовлетворительной. Неудовлетворительна была сама система судов, в которой сельские и волостные расправы, уездные суды, магистраты, ратуши, надворные суды, палаты и т. д. стояли в большом смешении, с плохо отграниченной подсудностью, сословным строем <…> Порядок суда по маловажным делам в «земском суде» нарушал самые элементарные требования правосудия. При производстве следствия по более серьезным делам стремление добиться сознания обвиняемого, несмотря на категорическое воспрещение закона, находило свое осуществление в самых уродливых и бесчеловечных формах. Юридически отмененная уже в 1801 г. пытка фактически практиковалась весьма нередко. Розыскное начало судопроизводства, соединявшее в руках судьи несовместимые функции обвинения, защиты и самого суда, создавало психологическую невозможность спокойного и беспристрастного правосудия. В то же время приговор суда выносился не на основании свободного внутреннего убеждения, основанного на обсуждении всех обстоятельств дела в их совокупности, а на основании формальных, предустановленных доказательств, в силу чего приговоры суда нередко противоречили явной очевидности. Огромный процент судебных приговоров (87,5 %) падал на «оставление в подозрении», которое в силу соединявшихся с ним правовых и бытовых последствий на деле превращалось