потому как препятствия, отделяющие людей друг от друга, безмерно велики, и жизнь наша, в сущности, сплошное блуждание во тьме. Ну кто из нас, скажите, может похвалиться тем, что счастлив на все сто процентов? Даже если вам и встретится такой человек, – знайте же, что он все преувеличивает, – не столько счастлив, сколько хочет быть таковым, а может просто от доброго сердца жалеет вас, желая вам обрести то, что вы ищете.
Что и говорить, телепатия обещает оказать нам в будущем огромную услугу, все и вся расставить по местам, и я начинаю верить, что это действительно наш последний шанс, что это спасение нашего мира от погибели, отчуждения и глухоты. Переворот, совершенный этим универсальным средством связи, будет куда более глобальным и впечатляющим, чем освоение телевидения или даже всеобщая компьютеризация, – ведь мы будем тогда не только слышать друг друга, но и видеть глазами, чувствовать чувствами, думать мыслями друг друга, в то же время, не теряя самого себя в океане этой «живой» информации. Мы как бы обретем самые совершеннейшие приборы дальнего и ближнего видения и слышания, станем все сразу во много крат умнее и понятливее. Все самое ценное в мире войдет в дом к каждому, станет неотъемлемым его достоянием.
II
Еще не осознав, как следует всех этих захватывающих перспектив, мы тем не менее увлеклись телепатией, тем самым как бы невольно, сами не понимая того, служа великому делу преобразования этого мира. Короче говоря, мы приступили к проведению телепатических экспериментов. Один из простейших опытов был таковым: заперевшись в комнате, мы садились поодаль друг от друга. Керим располагался поудобнее на одном конце дивана, склоняясь над листочком чистой бумаги, а я на другом конце, держа в руках клочок бумаги с каким-нибудь наспех нарисованным детским рисунком: домик там, солнце, месяц, звезда или что-то еще в этом роде, сотворенное наспех, – иногда эти рисунки мы обводили тушью для более лучшей «запечатлеваемости» их в сетчатках наших глаз. По условному знаку я начинал пристально вглядываться в один из этих рисунков, – а Керим в это время, стараясь ни о чем не думать, начинал машинально водить карандашом по листу бумаги, рисуя первое попавшее, что взбредёт ему голову. Я располагался так, чтобы мой партнер по телепатическому контакту ни в коем случае не мог подглядеть, что за рисунок я держу в своих руках – короче, я был «передающей станцией», а Керим – «принимающей». Я внушал ему нарисовать тот рисунок, который был перед моими глазами. Затем после «вскрытия карт» и подведения первых итогов, мы менялись ролями: принимал сигналы я, а мой товарищ, напряженно вглядываясь в какую-нибудь закорюку, пытался внушить ее мне на расстоянии. Подобные опыты в юности или даже в подростковом возрасте, вероятно, проводили и вы со своими друзьями, что там ни говори, а телепатия кружила и кружит многие головы, особенно в том возрасте, когда восприимчивость к ее романтической струнке бывает