он был весьма перспективным физиком и подвел вместе с собой солидную физическую базу к этим опытам и методам их регистрации и истолкования. До этого мы изощрялись преимущественно в математике и филология, так как я был студентом матфака, Керим – филологического, и каждый на нас, ясное дело, гнул свою линию: если я оперировал как скальпелем, теорией вероятности, чтобы из случайностей выцеживать крупицы закономерностей, то Керим черпал ценные наблюдения из творений любимых своих писателей, психологов, утонченнейших поэтов «всех времен и народов», приводя те отрывки из них, которые он считал так или иначе связанными с телепатией, даже если сами их авторы не подозревали этого. Я не буду тратить ни свое, ни ваше время, рассказывая, где и как мы с ним познакомились и что он из себя представляет. Сосредоточим лучше все свое внимание на главной теме – на разгадке таинств телепатии, ведь в конце концов, когда это произойдет, мы все сможем узнать все друг о друге; и вы, если только захотите, поговорите с каждым из моих друзей тет-а-тет, а пока, призывая их к себе на помощь и вас тоже, разрешите пойти дальше.
Смутный, неосознанный интерес к телепатии у Болота зародился еще в шестом классе: это была простая детская игра «Угадай-ка», в которую он играл с одноклассниками, когда один ученик загадывает число в уме – от одного до десяти – а другой угадывает. Так вот у многих ребят, по утверждению Болота, попадание в цель было почти что стопроцентным, да и вообще, в том возрасте мысленно представить себе на черном фоне какую-нибудь ярко светящуюся цифру было гораздо проще, – принимающие сигналы, моментально угадывая прямо с открытыми глазами, в шумящем классе. Все это происходило на перемене. С годами же интерес к этой игре полностью пропадает, и это связано прежде все с притуплением телепатических способностей. У детей вообще много подобного рода игр, связанных не столько с мышлением, сколько с угадыванием чужих мыслей. Позже эта способность утрачивается, в старших классах даже когда играешь в эту игру не в галдящий переполненный классе и на перемене, а в отдельной комнате, тебя намного чаще постигает неудача, связанная, по словам Болота, в первую очередь с тем, что сила воображения человека с годами заметно ослабевает. Попробуйте, в течение полуминуты, представлять перед собой светящуюся на темном фоне, какую-нибудь одну, цифру (можете при этом закрыть глаза), – и вы убедитесь, как это нелегко сделать; цифра ваша будет то вспыхивать, то гаснуть, то превращаться в нечто совершенно другое, будто живая; и тому, кто берется «изловить, выудить из вашей головы такую цифру», – прямо скажем, будет очень непросто. В детстве же все обстояло намного проще, и мысль человека от одного к другому передавалась естественно и легко.
И все же редкие удачи подстерегали нас и тут, разумеется, с вычетом всех случайностей и погрешностей. Помнится, как то я перед тем как решительно покончить с такими опытами, и пригласить друзей в кино, а может быть в одну из укромных и уютных чайхан нашего