Он решительно стряхнул глаза с лица. «Твоя? – участливо произнес Авраам, попрекая грешными словами деву, облаченную в белую прозрачную хитону богини. – Существуют люди, лицо которых просит плевка. Давай кинем камнем!» – рыкнул он, обнажая потаенную бешеную страстность. Хотя в неурочный час Улисс был не прочь засадить кирпичом, сейчас он не выказал интереса к этой плебейской выходке. Стремление расстрелять камнями чье-либо благополучие расходилось со стратегией человека, который в камнях кое-что понимал. Блистательный тактик, он болезненно поморщился. Ему не нравилась необдуманная горячность отца и он пресекал смелые попытки сделать тонкий стратегический ход.
Истинно, истинно, есть до того изящные женщины, что им не составит труда стушеваться за винтовой лестницей. Их принято называть змеями. В их симпатичных личиках есть нечто, побуждающее к насилию, когда мы уличаем их в измене, о которой они не удосуживаются нас известить. С Suka Улисс сошелся в дельте реки Янцзы, что на востоке Китая. Запутавшись в тенетах амурных, он предложил ей руку и сердце за невозможностью дать большее; но и это она приняла не без корысти. Теперь же шальная пава в роскошных одеяниях, отнюдь не выказывая китайской сдержанности, предавались утехам любовного свойства с новым воздыхателем. Последний издавал звуки одурманенного эликсиром любви голубя и сокрушал жгучими поцелуями падшую дщерь. Его интересовали ее не человеческие, но чисто механические свойства. Дева, случайно обронившая невинность в эпоху радикализации разврата, заключала его в поистине медвежьи объятия и приятным грудным контральто закладывала в ушко нежное эхо, которому не найти уподобления в природе: в мерзком неблагозвучии ее голоса не звучало томительных надежд, он походил на проклятия валькирии. Голубые глаза двигались по ее лицу, луковицы волос трепетали. Она смущенно подхихикивала, мерцая слитками 850-й пробы, заполонившими ее рот. Гормоны и эротика витали в воздухе. О, как часто падки мы на великосветских дам с характеристикой суки! Доселе эту благочестивую жену нельзя было заподозрить в каком бы то ни было вольнодумстве, несмотря на безобидную слабость к донжуанским финтами и прочим архаичным признакам маскулинности. Suka немного гэкала, но физиономия утонувшей русалки, при этом интенсивно пахнущей всеми признаками не вполне завершившейся жизни, оттеняла этот незначительный недостаток. Это была объемистая нимфа нескольких веков отроду, которая состояла из косматых ок, волос и чего-то еще. Сваяв это монументальное лицо, родители пристрастились называть ее красоткой, хотя диковинная мордастость не подтверждала рекомендации. Недостаток ангажированности дурно сказался на ее циклопическом облике – на нем усы свидетельствовали свое почтение, а в жаркий день с него слущивались при мытье мертвые ткани; разнообразно испорченный природой, а также собственными опытами иного толка, ее лик тем не менее содержал тонкую пикантность: