кто такие мародеры и каратели? – спросил я, упираясь в порог.
– Какой-то студенческий жаргон! – Соловейка с силой толкнула меня в коридор и захлопнула дверь.
Я понял, что оказался в полной темноте. Даже те тусклые светильники, которые освещали этот коридор раньше, больше не горели.
– Илья! – негромко сказал я. Никакого эха. Глухо, как будто я заперт в крохотном помещении. Никакого ответа.
Ладно, вроде я помнил дорогу. Там же не было никаких лабиринтов. Я коснулся стены и пошел вдоль нее. Ненавижу подвалы, блин.
Не то, чтобы боюсь или что-то такое. Мне просто не нравится вот это вот ощущение, что со всех сторон земля. Как в могиле.
Было тихо, только где-то далеко впереди как будто падали капли воды. Медленно и ритмично.
А я вообще в ту сторону иду?
Я напряг память. Мы шли по коридору прямо, потом свернули направо. Потом дверь. Я вышел из двери, пошел вдоль стены… налево? Ладно, в любом случае, я не успел отойти далеко, надо просто вернуться и найти снова эту дверь. Перед Соловейкой будет немного стыдно, что я темноты испугался, но ничего, я как-нибудь переживу.
Я перешел к противоположной стене, той самой, на которой должна была быть дверь в лабораторию Соловейки. Медленно пошел обратно. Кирпичная кладка под моими пальцами была холодной, иногда казалась будто бы чуть влажной.
Капли вдалеке продолжали падать.
Ну и где уже дверь? Кажется, я прошел уже вдвое больше. Дверь была в этой стене, не мог же я пропустить железную дверь?
– Илья! – я крикнул громче. – Леннон!
Никакого ответа. Ритмичный стук капель как будто чуть ускорился.
Так все-таки, в какую сторону мне надо было идти изначально?
Зашибись, блин.
Я заблудился в прямом коридоре.
Тут я подумал, что вообще-то он был не таким уж и прямым. Прямой коридор был освещен, но ведь были еще какие-то темные боковые проходы, на которые я как-то не обратил внимания, пока мы шли туда. А теперь было темно, и все коридоры для меня одинаковые. Но я же не сворачивал?
Страшно захотелось закурить.
И запаниковать еще. Чтобы как в кино было, когда герой пучит глаза и куда-то бежит, не знаю куда. И тяжело дышит, чтобы подчеркнуть драматичность момента.
А я что?
А я стою и туплю. И не могу вспомнить, в какую сторону шел до этого. Долбаная полная темнота меня дезориентирует. И почему-то именно в полной темноте мне обычно и приходится таскаться, драться, принимать решения, открывать замки и прочее, прочее.
Я отмахнулся от непрошенного флэшбэка из другой страны, где было не очень жарко, но только потому, что мне все время приходилось ползать под землей. Интересно, почему самые горячие точки всегда связаны с жарким климатом? Жители сурового севера как-то не склонны затевать войнушки по каждому удобному поводу…
Я думаю не о том.
Соловейка со своими вопросами разворошила всякие воспоминания из тех времен, когда все считали, что я продолжаю играть в духовом оркестре глухой пограничной части