Николай Лейкин

Наши за границей


Скачать книгу

как в лихорадке.

      – Это, мадам, подъёмный машин, – отвечал голос швейцара.

      – Не надо нам, ничего не надо! Отворите!.. Пустите… Я боюсь… Впотьмах ещё Бог знает что сделается… Выпустите…

      – Как можно, мадам… Теперь нельзя… Теперь можно убиться.

      – Николай Иваныч! Да что ж ты молчишь, как истукан!

      Николай Иванович и сам перепугался. Он тяжело отдувался и, наконец, проговорил:

      – Потерпи, Глаша… Уповай на Бога… Куда-нибудь доедем.

      Через минуту подъёмная машина остановилась, и швейцар распахнул дверцу и сказал: «Прошу, мадам».

      – Тьфу-ты, чтоб вам сдохнуть с вашей проклятой машиной! – плевался Николай Иванович, выходя на площадку лестницы и выводя жену. – Сильно перепугалась?

      – Ужасти!.. Руки, ноги трясутся. Я думала, и невесть куда нас тащат. Место чужое, незнакомое, вокруг все немцы… Думаю, вот-вот в темноте за горло схватят.

      – Мадам, здесь хотель первый ранг, – вставил замечание швейцар, как бы обидевшись.

      – Плевать я хотела на ваш ранг! Вы прежде спросите, желают ли люди в вашей чёртовой люльке качаться. Вам только бы деньги с проезжающих за ваши фокусы сорвать. Не плати им, Николай Иваныч, за эту анафемскую клетку, ничего не плати…

      – Мадам, мы за подъёмную машину ничего не берём.

      – A не берёте, так с вас нужно брать за беспокойство и испуг. A вдруг со мной сделались бы нервы, и я упала бы в обморок?

      – Пардон, мадам… Мы не хотели…

      – Нам, брат, из вашего пардона не шубу шить, – огрызнулся Николай Иванович. – Успокойся, Глаша, успокойся.

      – Всё ли ещё у меня цело? Здесь ли брошка-то бриллиантовая? – ощупывала Глафира Семёновна брошку.

      – Да что вы, мадам… Кроме меня и ваш супруг, никого в подъёмный карет не было, – конфузился швейцар, повёл супругов по коридору и отворил номер.

      – Вот… Из ваших окон будет самый лучший вид на Паризерплац.

      – Цены-то архаровские, – сказал Николай Иванович, заглядывая в комнату, которую швейцар осветил газовым рожком. – Войдём, Глаша.

      Глафира Семёновна медлила входить.

      – A вдруг и эта комната потемнеет и куда-нибудь подниматься начнёт? – сказала она. – Я, Николай Иванович, решительно больше не могу этого переносить. Со мной сейчас же нервы сделаются, и тогда, смотрите, вам же будет хуже.

      – Да нет же, нет. Это уж обыкновенная комната.

      – Кто их знает! В их немецкой земле всё наоборот. Без машины эта комната? Никуда она не опустится и не поднимется? – спрашивала она швейцара.

      – О, нет, мадам! Это самый обыкновенный комната.

      Глафира Семёновна робко переступила порог.

      – О Господи! Только бы переночевать, да вон скорей из этой земли! – бормотала она.

      – Ну, так и быть, останемся здесь, – сказал Николай Иванович, садясь в кресло. – Велите принести наши вещи. A как вас звать? – обратился он к швейцару.

      – Франц.

      – Ну, хер Франц, так уж вы так при нас и будете с вашим русским языком. Три полтины обещал дать на чай за выручку наших вещей