возятся, строят, и нам помогают (правда, много чего нужного для дачи набрали-вывезли и из нашей мастерской).
Мы, усталые, всё со двора затаскивали в дом. Ужинали. ТВ – в Чечне всё по-прежнему. Гена лёг во 2-м. Я ещё возилась на кухне, легла почти в 2. Скорей бы наш дом на Столешниковом сломали…
15 января. Понедельник
Гена поднял меня рано, около 9 утра, как я и планировала вчера. Опять не выспалась, встала с трудом, а у Гены болит горло. ТВ – в Первомайском штурма ещё нет. Завтракали. Гена звонил в Москомзем, сказали, что калька готова, теперь её надо подписывать в Охране памятников (и дом, и сад теперь памятники). В 10 уже Гена поехал на Столешников с тележкой, взял кофе, инструменты, будет там снимать железо. Мне велел в Москомзем за калькой, потом – по своим делам, и потом – к нему на Столешников помогать.
Я следом (тоже с тележкой, в шали и в валенках, как рязанская баба) поехала в Москомзем на 45-м троллейбусе, получила кальку. Потом опять на троллейбусе до Китай-города, в «Инкомбанк», деньги сняла. Дальше на метро поехала до «Аэропорта», пошла на свою работу, отдала запрос на зарплату из отдела субсидий. Видела там кое-кого из своих, никто не знает, когда включат наш «Эльбрус», включат ли его вообще, и возобновит ли когда-нибудь свою работу наш вычислительный центр… Потом заходила в аптеку, в зыковский магазин и поехала на троллейбусе на Ленинградский к своему дому. Там в сберкассе платила за квартиру, а по дороге домой у почты меня вдруг… толкнула в голову ворона – пролетала мимо. Много их тут.
Дома полила цветы, пила чай, нашла старенький термос, налила туда Гене кофе. Слушала «Свободу» – начался штурм в Первомайском, сведения противоречивые.
На Столешников приехала около 6 вечера. Гена увидел меня с крыши, спустился, открыл. Он уже почти 7 часов работал на крыше: перекидывал снег, снимал железо, устал, взмок. А до этого заходил на стройку, Жора обещал ему дать машину послезавтра, чтобы доски отвезти на Таганку. Дом вроде в среду собираются ломать.
Я покормила Гену. Он отправил меня на Таганку в мастерскую за большой садовой тележкой. Ездила туда-сюда часа 3. Узнала по ТВ, что наши не могут пока взять посёлок Первомайский.
Вернулась на Столешников. Мы начали спускать железо вниз к входным дверям, всего около 20 больших листов. Но когда уже в 12-м часу ночи погрузили их на садовую тележку, из-за огромной тяжести тележка не двинулась с места, а с колеса сползла шина. Гена пошёл по дворам искать замену нашей тележке, ничего не нашёл, вернулся. Я – и злая, и замёрзла. Пришлось обратно железо затаскивать в подъезд. Тележку Гена поправил, погрузили 4 листа, связал – опять много, тяжело. Оставили на тележке лишь два с половиной листа, перевязали и потащились на Таганку. Настроение тяжёлое, хотя ночь очень красива: тепло, пустынно, снежок…
Гену всё мучила жажда, и на Петровке в ночном ларьке у ЦУМа он попросил купить ему кока-колу. Мимо проходил какой-то новый русский и вдруг сунул ему 2 000 руб.: вид несчастного Гены вызвал у него сострадание. Гена мне потом радостно: