волосы, и я считал всех шатенок и брюнеток женщинами уродливыми, сильными, хитрыми и злыми. Сестра всегда съедала свою сладость быстрее меня и просила поделиться с ней. Если я не хотел, она льстила, становилась нежной. Мне было неловко, хотел избавить ее от необходимости так себя вести. «В следующий раз, – объясняла она, – ты съешь свое быстрее, а я поделюсь с тобой. Не могу же я снова тебя обмануть?» Каждый раз попадался на эту удочку, хотелось дать шанс, и от воспитательницы, тоже Ольги, да еще и Борисовны, ожидал подобной разводки когда-нибудь.
Обведя меня вокруг пальца, как мне представлялось, Ольга Борисовна засмеется, как Пугачёва в песне «Арлекино». С ней – полное подчинение, не позволял себе никаких вольностей.
С одной стороны меня взяла за руку девочка в платье. Она улыбнулась мне. С другой стороны был пучеглазый пацан.
– Нужно крикнуть! Давайте все вместе! Де-душ-ка!
Все подхватили и стали звать Деда Мороза. Вышла воспитательница чужой группы, крупная женщина с толстым лицом.
Дети завизжали.
– Это… это же ваша воспитательница?! – сказал я милой девочке. – Посмотри. Посмотри, ваша.
Девочка отдернула руку и смерила меня взглядом, как дурачка больного.
Воспитательница в костюме Деда Мороза доставала из мешка конфеты и раздавала нам. Конфету я взял с радостью, но так и не понял, почему все называют ее Дедом Морозом.
Дома родители устроили нам с сестрой сюрприз. Папа вышел на лестницу и вернулся с каким-то мужчиной. Мужчина покачивался от усталости, но в глазах его были огоньки. Он пил шампанское, догадался я. На мужчине был такой же костюм, но синий, а не красный.
– Что надо сказать? – шепнула мама.
– Здравствуй, Дедушка Мороз, – подсказала сестра.
Ей уже было лет десять. Она косилась на меня, кажется, наслаждаясь моим замешательством.
– Здравствуйте, – сказал я.
– Дедушку Мороза называют на «ты»! Повторяй! «Здравствуй, дедушка».
Я не мог сказать «ты» незнакомцу. Когда он ушел, я спросил у мамы:
– Дедов Морозов много или он один?
Она даже задумалась.
– Он один, настоящий. Но мы можем попросить его помощников нас поздравить.
Догадался, что Дед Мороз – такая работа. Как воспитатели, как мама работает учителем и еще на радио, или как папа работает репортером, но тоже мог бы работать учителем, потому что он филолог. Настоящий Дед Мороз живет на Севере, раздает задания, обучает других Дедов Морозов. Даже женщина может поработать Дедом Морозом. Вот почему воспитательница изобразила из себя Деда Мороза, ей, видимо, не хватало денег, у нее было много детей или больные родители – так я это понял.
Я мог бы поверить в далекого Деда Мороза, в его образ, но не стал бы называть так воспитательницу.
Никто из детей не любил суп. Обычно на обеде мы издавали стоны, когда его разливали. Воспитательница делала «пш-шик», начиналась трапеза. Почему-то сильнее всего нам не нравился борщ, терпимым был рыбный, а лучший – гороховый суп, постный. Я слегка зажимал нос и старался не думать о блюде,