выходит. Мужичок лежит с закрытыми глазами и тяжело дышит.
Дедок (прячась под одеялом, бормочет). Бог простит… Бог простит… Он как раз простит, а я не прощу. Бог простит…
7
Антон и Толя сидят на скамейке на берегу озера. Антон кутается в теплую жилетку с капюшоном, рядом с ним на скамейке – бутылка пива. Толя курит. Истошно, на разрыв орут чайки.
Антон. Я однажды решил покончить с собой.
Толя. Ты правда хочешь поговорить об этом?
Антон. Да нет, я тебе просто рассказываю.
Толя. А.
Антон. Ноя трус. Я самый настоящий трус с большой буквы «тэ».
Короткая пауза, во время которой Антон делает глоток из бутылки.
Мне жутко страшно было вешаться или бросаться из окна, например. То же самое и в метро. Очень боли боюсь. Боюсь, что умру не сразу и буду долго мучиться.
Толя. Ну, немножко потерпеть – и все.
Антон. Смеешься, что ли? Я как представлю себе уровень этой боли, так и… (Машет рукой.)
Толя. Нервная система просто выключится. Ничего не будешь чувствовать.
Антон. Да? Ну, не знаю. А вдруг не выключится? Я точно не знаю, поэтому не могу быть уверен на все сто.
Толя. Ладно, все это лирика.
Антон. Окей, не буду размазывать. Я придумал умереть от переохлаждения.
Толя. Очень интересно.
Антон. Да, безумно. И, главное, проще некуда. Я просто залез в озеро, прямо в одежде, сел на дно – так, чтобы по шею воды было – и остался сидеть.
Толя. Днем, конечно?
Антон. Ночью. Чтобы никто не видел.
Толя. Странно.
Антон. Нет, это не демонстрация была, не крик о помощи, я серьезно решил себя убить.
Толя. Что пошло не так?
Антон. Какие-то алкаши меня вытащили. Мне времени не хватило переохладиться до нужной степени.
Толя. Это смешно.
Пауза, во время которой Толя давит окурок о край урны и выбрасывает его в урну. Антон смотрит на него с недоверием. Толя садится на скамейку, берет новую сигарету, закуривает, аккуратно возвращая использованную спичку в коробок.
Антон. Тут понимаешь, какой парадокс. Когда тебе на самом деле одиноко до предела, то хоть в самой гуще толпы падай – никто не подойдет, будешь лежать, пока не потухнешь. Но если тебе хочется одиночества, нестерпимо, до боли хочется одиночества, то тебе его никто не даст – всегда найдутся люди, которые тебя из него выдернут за волосы. И вернут обратно. Вот как меня.
Толя. Что, натурально алкаши вытащили из воды?
Антон. Да. Вообще никакие, сами чуть не утопились. Полезли в воду, орут: «Человектонет! Человека спасать надо! Человек, не тони!» Я отбиваться стал, мол, оставьте меня в покое. «Нет, – говорят, – не оставим, не дадим хорошему человеку помереть». Я говорю: «С чего вы взяли, что я хороший?» А они говорят, мол, плохой человек топиться не полезет.
Толя. Так и сказали?
Антон. Так и сказали. Вытащили, по плечу похлопали и ушли. Один из них обернулся: «Мы, – говорит, – пойдем скорую вызовем». Потом говорит: «Наверное». И все. Я посидел немного и домой пошел, под душем греться. Даже не простудился, как ни странно.
Пауза,