как должное, что в свою очередь немного удивляло меня. Ну да ладно. В конце концов и их места остались позади. Я по-прежнему был упрям.
А иногда, лежа в лодочке и глядя на звездное небо, слушая плеск волн, все-таки уже грустил по дому, и порой – невыносимо. До слез, застилающих от меня звезды, заставляя их расплываться и дрожать. Но я продолжал плыть.
И вот впереди последний (или первый) остров.
9
Весь Астравгард я пересек. Из конца в конец. От последнего острова к первому, или наоборот (Птичий Камень – последний в сторону открытого моря остров, тот самый, что виден с западного берега моей родной земли, можно, в принципе, не считать, там и причалить-то негде).
И вот предо мною остров, который ближе всего к Интраэлии. Начало и конец. Далее- приличный отрезок пустынного моря, а за ним- полуостров Воткак, Интраэлия.
Остров выплыл из волн, довольно маленький, но красивый, тихий, похожий на перевернутую вверх дном чашу. Зеленый остров с холмами, высокими травами и могучими деревьями. Таких живописных островков много в нашем краю, но этот чем-то выделялся. Главное, что глазом невозможно было определить это «что-то», но оно сразу чувствовалось.
Почему иначе остров необитаем и не имеет даже имени? Ни одна из летописей Астравгарда не дает ответа на этот вопрос, а между тем нельзя также сказать, что остров сей просто неизвестен, да и как бы могли его проглядеть? Я сам, частенько рассматривая карты, на которые остров этот непременно наносится, но без названия и без всяких пометок, построил для себя одну версию. Возможно, решил я, что необитаем он потому, что люди наши ближе к морю, к своему архипелагу, и не хотят селиться слишком уж близко к Интраэлии. Необитаемость острова не связана с какими-либо запретами и табу, также он не пользуется дурной славой, никаких «таких» разговоров он нем я не слышал. О нем вообще практически никогда не упоминают. И все же, должна быть причина. Если Астравгард заселялся со стороны Интраэлии, тогда все это тем более странновато. Признаюсь, время от времени сей вопрос разжигал мое любопытство. Но… в мире много необъяснимого. Невозможно знать все обо всем, а, следовательно, ни о чем нельзя говорить с полной уверенностью.
Но, само собой, я, пользуясь случаем, решил утолить свое любопытство и пристать к загадочному острову. К тому же, больше остановок до самого Воткак не будет.
Подплывая к острову ранним утром, наблюдая, как он все отчетливей рисуется в коричнево-зеленых тонах с вкраплениями желтого и красного на холсте неба и волн, и как все это постепенно закрашивается нежно-малиново-розовыми и золотистыми тонами восхода светила, поднимающегося прямо из-за острова, как все это светлеет, растет передо мной, наливается красками, обретает глубину и детали, искрится и сверкает, я вслушивался в то, что говорят мне мои чувства.
И я вдруг подумал, что земля эта не запретная, но заповедная – нетронутая, первозданная. Как символ. Место раздумий и любований. Неужели