ногу норг, подошел к ее коню, снял походную сумку и, замотав коню копыта, заранее припасенной тряпицей, побрызгал на седло заранее припасенной кровью, хлопнул коня по спине.
Конь встрепенулся и легкой трусцой поскакал обратно в город, на опустевший двор своего хозяина, туда, где как он знал, все-таки его ждала кобылица.
Подождал, пока Торуна оденется, и пока не спрашивая ни о чем, двинулся с ней в путь.
Шел он не хромая и даже бодро. Вскоре местность начала подниматься, и они вошли в предгорье. Следующие несколько часов они, петляя по едва различимым тропкам, поднимались на холм. Наконец, они пришли. Норг подвел их, как казалось к монолитной скале, и, нажав на камни, открыл небольшой проход, в который мог пройти человек. Они прошли по узкому проходу, который мог оборонить и достаточно долго один лучник с запасом стрел, и оказались в пещере, освещенной дневным светом.
Горели в очаге угли, но дым, по особой системе труб выходил за скалу так, что его не было видно ниоткуда.
Была приготовлена еда, от которой Торуна, как ни странно чувствовавшая себя не голодной, не отказалась. Они ели мясо и хлеба, а потом она рассказала события ночи и вечера.
Он кивал, слушая ее с бесстрастным лицом. Только один раз его лицо дернулось, когда он услышал о гибели младенца: «Весь в отца»,– прошептал он.
До вечера они еще раз поели, Ингеборд показал толково сделанный туалет, комнату для умываний с чистой проточной водой. Отнорок пещеры с искусно сколоченной кроватью, заправленной бельем, где ей предстояло прожить следующие дни, или недели.
Она достала из заплечной сумы небольшую, мелким, но четким почерком писаную книгу, без картинок, в деревянном переплете, положила ее на кровать, легла, поудобнее подоткнув подушку, и начала читать. Книга называлась «Об Азгарде. Событиях, в нем произошедших, записанных со слов участников. Составленная Торнусом Торвиком.».
Ингеборду было не спокойно. Он не ждал облавы. Маловероятно, что их смогли выследить. Он кое-что смыслил в запутывании следов и не думал, что у Правды найдутся те, кто сможет их распутать, а сам правда сейчас должен был быть занят другим.
Ингеборд видел вчера вспышку над священным озерцом руссов, сходил в ночи туда и видел странного пришельца и его непонятную повозку.
Вмешиваться он не стал и сегодня, предполагал он, что в убийстве обвинят и странного незнакомца.
Беспокойства по поискам не было и потому, что он знал, видел в небе, читал по нему, что сегодня в ночи Бог грома Тор прогонит свою колесницу над краем, сметая все следы всадника и их, пешие следы.
Нет, беспокоился он и не о погибших глупцах, ушедших вослед своих отцов, которых он лично знал. Отцы их были нехорошие воины. Воины злые, неуместно жестокие, неумные и несчастливые, ведь Один не дал им погибнуть в бою, и они были разрублены на колодах как свиньи, а тела их, в отличие от тел простых воинов, повешенных, но удостоенных огненного погребения, были скормлены свиньям.
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст