очень напоминал Правду и после долгого разговора пожал руку Волкову и сказал «Благодарю за службу, капитан».
Теперь он, то есть сотник Правда, беседовал с Владимиром и, подходя к дому, уже хотел попрощаться до утра. Владимир пожал руку и, не удержавшись, сказал, чтобы сегодня ночью, Правда был осторожнее. Тот уточнил, на чем основаны его слова. Владимир пожал плечами и сказал, что это чуйка. Правда внимательно посмотрел на него и молча, ушел.
Сотник Правда прошел по сегодняшний ночным нарядам (нам Ра дает мир!) дал особое указание не спать и приставил паренька на присмотр за домом Владимира. Не спокойно было последнее время. Только сегодня Владетель повесил троих разбойников и отрубил голову их главарю. А сколько их уже было за последние полгода?
Пришлые, нездешнего вида и говора (говори во имя РА!) люди, нанятые на работы по сельским делам, начали вдруг выпивать, пытаться трогать местных девушек, то давно природненные, местные племена начинали вспоминать свои выдуманные вольности.
Неспокойно сегодня было и на душе. Непонятный, пришлый чужак, явно воин, говоривший правильно (по Ра) на нашем языке, но с какой-то неотличимой особинкой, появившийся здесь из ниоткуда на чудной, невиданной железной колеснице.
Но Правда не чувствовал угрозу от него, и только поэтому, доверяясь своему чутью, тот не оказался в пыточном подвале на старой доброй дыбе. При этом ничто не помешало бы сделать допрос и завтра, поскольку слова Владимира не могли, не хотели быть правдой, по крайней мере, в части прибытия сюда.
Ни коней, ни следов коней не было. Была странная, ровная колея по земле и не оставляющий на каменной дороге, за исключением помятой травы, путь. Правда лично проследил весь путь до озерца, окруженного священной Рощей волхвов, и видел, привнесенный словно откуда-то с неба пласт каменной, бедной земли, с чужими, чахлыми растениями травой. Он видел след костра и рыбные кости. Он видел помятую под маленьким шатром траву.
Правда лично осмотрел повозку. Осмотрел ее и изнутри тоже, и видел чудные, четким почерком и цветом нанесенные карты, карточку с парсуной (портретом Владимира) и непонятными цифрами и искаженную письменную буквицу. Он видел добротную, чудную рыбацкую снасть, видел железо-деревянный самострел, и сшитую ровной строчкой серо-зелено-черную одежду.
Он хотел задать много вопросов, но решил погодить с ними до утра. До утра, праздничного утра.
Он не сказал Владимиру, что его технику пригнали в крепость, и велел конюхам хорошо ее отмыть, а разговор отложил до утра.
Ночь наступила, а Владимир лежал без сна, вспоминая свою военную и мирную жизнь, вспоминая сегодняшний день и ожидая день завтрашний. Он выходил на крыльцо и увидел в небе, чистом и безоблачном, тот же рисунок знакомых, но сильно смещенных созвездий.
Краем глаза, он также заметил движение, едва различимое, в постройке напротив, и понял, что за ним наблюдают. Видимо, Правда, все-таки воспринял его слова. И это было хорошо.
Владимир по незабытой привычке охлопал себя, ища карманы, но, конечно на исподнем