Иван Карасёв

Вчера растаял снег


Скачать книгу

с другого берега застрочил пулемёт. Тот, что назвался вроде как Андрющенко, перекатился к Володе:

      – Засекли, лейтенант. Тикать надо!

      – Отставить. А если в рацию попадут? Сначала передать в штаб.

      Володя не договорил и пригнулся: новая очередь рассекла воздух совсем рядом. С пригорка, согнувшись в три погибели бежал оставленный наблюдать.

      – Занять оборону! Отстреливаться! – Володя снова начал передачу. – Гора, Гора, я Река. Приём.

      Ещё длинная очередь, «Андрющенко» ответил и выругался:

      – Едрёна, корень, далеко, метров триста, я их из ППШ только пугать могу!

      – Значит, пугай! – Володя продолжал вызывать штаб, в голове как молотком стучали слова комполка: «Любой ценой! Даже ценой собственной жизни!» – Гора, Гора, я Река.

      – Река, Река! Я Гора, слышу тебя! Приём! – голос Кати прозвучал как избавление.

      Но Володе помешали ответить.

      – Двадцать два насчитал, лейтенант, – сообщил запыхавшийся наблюдатель.

      – Гора, я Река, – Володя не успел договорить, рядом жахнула одна, за ней вторая миномётная мина и закричал смуглолицый красавец «Андрющенко». Не закричал, заорал смертным воем.

      – К раненому! – приказал Володя, не отрываясь от трубки. – Гора, Гора, в квадрате 42 в районе моста…

      Бух, бух – долбанули ещё две мины, Володю тряхануло и засыпало землёй.

      Он поднял голову, потряс ей, огляделся. Раненый больше не орал, его белобрысый товарищ отстреливался, он потерял каску и ветер мотал во все стороны его длинный манерный чуб. С того берега по ним бил пулемёт. «Рация, – мелькнуло, – рация цела?» Взял трубку и заорал в неё, пытаясь перекричать шум боя:

      – Гора! Я Река! – голос был какой-то не свой, чужой, в голове шумело.

      – Река! Слышу тебя!

      «Цела! Работает!» – ещё два разрыва. Второй разведчик замолчал.

      – Гора, видим двадцать два танка, но это не все, – Володя перевёл дыхание, – часть уже впереди, за мостом, движется в направлении на северо-восток… – мина разорвалась совсем рядом, Володя почувствовал острую боль в руке и в плече. – «Рация, рация», – стучало в ускользающем сознании.

      Рация работала. Она кричала голосом Кати, голосом любимой Кати. Его Кати, которую он сегодня поцеловал, в первый раз и сразу на всю жизнь.

      – Река! Река! Я Гора. Приём!

      – Гора, – прошептал Володя, он не знал, слышит ли его Катя, – Гора, я тебя люблю!

      Длинная пулемётная очередь насквозь прошила его тело в двух местах. Володя силился что-то сказать в трубку, но получался только нечленораздельный хрип и вместо слов брызгала тёмная, густая кровь. «Неужели это всё, неужели я умираю?» – стучало в голове Володи, младшего лейтенанта Суровцева В. А.

      «Пустячок»

      Не довелось Семёнычу отдохнуть как следует. Видать, день такой неудачный, и время поспать было, и солома в тепле постелена, да не уснуть. То громко галдят у печурки два связиста, венгерских девок обсуждают, мол, неприступные какие, не то что румынские бабы, то ординарец