торчать взаперти на станции и во всем полагаться на дедушкины капризы.
Закончив с делами, она вышла из крыла гнейсов, закрыла каменную дверь и чуть не наступила на холодное миниатюрное тело, лежащее на полу.
Под ногами пробежала дрожь – шепот, слышный лишь гнейсам, связанным с камнем.
«Хаос настал. Женщина не ошиблась».
– Знаю, – ответила Стефания, глядя под ноги. Хорошенько подумав, она решила, что Мэллори ей нравится, а значит, стоит ей помочь. В конце концов, она же Стефании помогла, пусть и не знала об этом. Насколько Стефания понимала, люди плохо переносили экстремальные температуры, а эта даже не озаботилась защитным покровом. – Я ее нашла, – ответила она Фердинанду и начала медленно наклоняться.
«Что, уже? Как?»
– Совпадение, – сказала Стефания. – Я ходила в усыпальницу. Наткнулась на нее на выходе. Откуда ты знал, что она пропала?
«Мужчина ее искал. Он в панике».
Не забывая про нежную человеческую кожу и хрупкий эндоскелет, Стефания аккуратно подняла Мэллори и пошла к Фердинанду. Без сознания она казалась такой уязвимой. Пожалуй, Стефании стоило держать эту женщину при себе – она и забавляла ее, и помогала. Но стоило торопиться; с Вечностью что-то случилось, и, судя по звукам, которые издавала станция, времени у Стефании было мало.
Дрожь корабля чем-то напоминала язык гнейсов, только складывалась не в слова, а в крики мучительной боли. Ходила теория, что разумные станции и корабли были дальними родственниками гнейсов, но сами гнейсы были от нее не в восторге.
– Скажи Ксану, что я принесу ее в бар, – попросила Стефания.
Пол практически пульсировал – как болью, так и сигналами, которыми обменивались гнейсы, но Стефания с легкостью разобрала частоту Фердинанда. Он отличался от остальных. Они были друзьями, и его сообщения выделялись даже среди моря вибраций.
Дедушка закончил отчитывать ее за поход в усыпальницу и переключился на слова Фердинанда, но был проигнорирован.
Из бара навстречу ей выскочил Ксан. Глаза у него были широко раскрыты, и Стефания с восхищением уставилась на него. Она не знала, что люди умеют так делать.
– Мэллори? – окликнул он. – Боже, Стефания, что с ней?
– Не знаю, я только ее нашла, – сказала она, протянула руки и передала женщину Ксану. Она страшно гордилась, что не переломала ей кости.
– Я не знаю, что с ней делать. Черт. Лучше отнесу ее в шаттл. – Он посмотрел на Стефанию, а затем на Фердинанда, вышедшего к дверям. – Спасибо. Берегите себя. Чувствую, что ничего хорошего это не предвещает.
Он поспешил прочь, прижимая к себе Мэллори.
– Господи, а обувь-то твоя где? – услышала Стефания его бормотание.
«Он о нас беспокоится. О нас». В словах Фердинанда слышались одновременно шок и веселье.
– Ему грозит куда большая опасность. Зачем думать о нас? – спросила Стефания. Она разделяла его удивление.
«Может, это человеческая черта? Беспокоиться обо